- Преуспели, - согласился аррант. - Мы создали величайшую касту воинов. Сами, отвергнув неловкую помощь колдунов, которые вскоре перемерли или потеряли Дар. Первые эпархи города запретили воинам общаться с женщинами, рожавшими больных детей. Два раза в год мы снаряжали корабли, отправлявшиеся на полночь или закат, за добычей. Городу требовались матери для здорового и крепкого потомства.

- А почему вы обошли вниманием полдень и восход? - В голосе Асверуса еще звучала насмешка, но не столь ясно, как всегда.

- В восходных землях, на Длинной Земле тогда было хуже всего, ведь Небесная гора поразила именно этот материк. Тамошние люди - больные, слабые, ничтожные - ничего не могли нам дать. - Безымянный словно не заметил иронии и продолжал объяснять: - На огромный остров, носящий в наши времена название Мономатана, мы не совались потому, что его населяют люди с черной кожей. Аэтосийцы были белыми и знали: если среди нас появится черная женщина, двое из троих детей унаследуют кровь ее предков. К окончанию века, когда небеса целых сто лет были закрыты тучами и даже в Аррантиаде, прежде не знавшей зимы, шел снег, и появились наши законы, соблюдаемые до сегодняшнего дня. И это никогда не изменится.

- Почему так? - насторожился Драйбен. - Я, конечно, понимаю: традиции и все такое, но времена меняются...

- Если снова случится беда, Аэтос выживет, - с твердой уверенностью в своих словах ответил Безымянный. - А вы - нет. Наши звездочеты говорят, будто однажды низвергнется с небес сестра Небесной горы и история мира кончится. Мы же начнем восстанавливать его из развалин.

- Воображаю, что вы навосстанавливаете, - беззлобно пробурчал Асверус. Все будут ходить строем, детей производить в строго указанные астрологами дни и предаваться срамным грехам друг с другом. В таком случае проще попросить новую Небесную гору, чтобы она упала прямиком мне на голову. И кстати, что вы будете делать, если обещанная катастрофа никогда не произойдет?

К удивлению Драйбена, Безымянный не вспылил и не замкнулся в себе, как всегда поступал после обидных слов Асверуса, будто нарочно отпускавшего в сторону арранта двусмысленные шуточки. Он только пожал плечами и ответил:

- Будем ждать. Сто лет, тысячу, десять тысяч. И однажды дождемся. Когда все прочие племена сгинут или превратятся из людей в грязных чудовищ, мы останемся людьми.

В последней фразе Безымянного одним из ключевых слов, по мнению Драйбена, было слово "грязный". Аррант за все время совместного пути скоблился и чистился, будто кошка, по три раза на дню, на каждой стоянке. Он протирал тело песком, жалкие запасы воды тратил не только на питье, но и на умывание, а что оставалось из его доли - отдавал лошадям. Нардарец заметил, что Безымянному за долгий жаркий день требуется воды в три или четыре раза меньше, чем ему или младшему наследнику кониса Юстиния, и наконец признал, что эпархи Аэтоса за тринадцать столетий действительно сумели вывести идеальный тип человека. Вернее, не человека, а воина. Большая разница.