– Как тебе позволяют быть одним из этих испорченных, извращенных стихийных магов, о которых Сархаддон толкует в своих проповедях? – спросил я, надеясь как можно дольше занимать Оросия разговором. Если повезет, поиски эскорта отвлекут его, но даже если мы ухитримся победить императора – что мы будем делать на имперском флагмане, окруженные гвардейцами? Это была большая проблема. Стоит ли терпеть все, что делает Оросий, и ждать, когда он ослабит бдительность, спросил я себя, если Палатина права, и император намерен держать нас вместе как заложников друг для друга?

– В отличие от тебя, брат, я не верю в ложных богов. Моя магия служит Рантасу, а не темноте и тени. У нас с инквизицией много общих целей и общее презрение к тебе.

– Я приму это как комплимент.

– Возможно, тебе придется изменить эту оценку, – заявил Оросий И подошел к шкафчику, чтобы налить себе голубого фетийского вина. Прозрачное, оно заискрилось в бокале. – За Сархаддона.

Я внимательно наблюдал за императором. Интересно, он пьянеет так же быстро, как я? Может, это у нас наследственное? Но Оросий пил как любой нормальный человек и, разговаривая с нами, постепенно осушил целый бокал.

– Мой отец презирал людей воинственного склада, и его презрение следовало считать за честь. Как тебе часто говорили, Катан, ты очень на него похож. Без художественных способностей, конечно. Твой дар лежит в области океанографии – талант еще более бесполезный, чем таланты нашего отца. Его по крайней мере будут помнить по тем поэмам и полотнам, что он оставил после себя. – Оросий заговорил как знаток, обсуждающий искусство со своими коллегами-критиками. – Пусть они несколько традиционны, но тем не менее вдохновенны. Особенно, как мне говорили, портреты нашей матери, написанные в то время, когда отец впервые ее встретил. Но они, к сожалению, утеряны.

Вероятно, императрица забрала их с собой, чтобы они не достались Оросию. Возможно, он искренний поклонник некоторых видов фетийской живописи, хотя я не знаю, что обычно любил рисовать мой отец.

– Если я так бесполезен, почему ты так старался меня схватить?

– Потому что, как я сказал раньше, ты ценен не столько тем, что ты мог бы совершить, сколько тем, что видят в тебе другие. И мне не пришлось очень сильно стараться – ты так легко попадаешь в плен. Даже к туземцам.

Я проглотил резкий ответ, готовый сорваться с моих губ, не желая провоцировать императора раньше времени. К счастью, он счел это страхом, а не выдержкой.

– Ты слышал, как глупо меня сердить? – полюбопытствовал Оросий, потягивая вино. Наблюдая за ним, я почувствовал страшную жажду; я ничего не пил с тех пор, как стал взбираться на утес. Теперь это не казалось таким великим достижением. Мауриз знал, что император меня ждет, что по этому утесу можно будет подняться и что его не будут охранять. Никто из нас не подумал, как подозрительно кстати пришлась та стрела из огненного дерева.