— Вы приказали синтетику напасть сначала на вас, а не на меня.

— Да, коммандер.

— И отдали точный приказ о том, что с вами сделать.

— Да, коммандер. — Кир выдержала взгляд темных и непроницаемых глаз Фурда. — Я могла сделать для них только это, я имею в виду нас, там, в кратере. Они знали, что я прикажу паукам атаковать. Поэтому я убила себя самым отвратительным способом, каким смогла.

Фурд хотел спросить, как эта мысль пришла ей в голову, но ответ уже знал: Кир была так сделана.

В кратере они отвернулись друг от друга; сражались поодиночке и проигрывали. Кир была еще жива, когда паук, выколовший женщине глаза, срезал ей лицо, лишив всех черт, сделав из нее свое подобие, и только после этого прикончил, перерезав горло. Кровь — темно-серая, почти черная — должна была парить вокруг шаровидными каплями, но в кратере работала гравитация.

Фурд погиб легко, гораздо легче, чем ожидал. Паук просто вспорол ему живот — заблестели, вывалившись, серебристо-серые внутренности, — потом перерезал горло. Коммандер не позвал на помощь, но просто упал вперед, качая головой («Нет, так не может быть»), а синтетик, аккуратно переступив через тела коммандера и Каанг, которую насадил на коготь другой паук, направился к Смитсону и Тахлу. Он знал, что с этими будет труднее, так ему говорила программа.

Смитсон на «Чарльзе Мэнсоне» следил за тем, как его окружили пять синтетиков и принялись вертикальными полосками нарезать на куски. Он чувствовал скорбь, но скрывал ее яростью. Он материл их здесь и там, в кратере, пока его шинковали на стейки; плоть эмберрца на «Вере» имела ту же влажную консистенцию, как и на «аутсайдере». Ему оторвали две передние конечности, но он выпростал вторичную, схватил одного синтетика и успел разбить им еще двух, однако потом рухнул на пол, а пауки начали рубить его на равные части.

Остался только Тахл. Он стоял один против девяти противников, и все больше и больше синтетиков входило в кратер. Тахл стал выводить их из строя, ломая им конечности, и уже справился с пятью, двигаясь привычной походкой шахранина в бою — не только с природной скоростью и грацией, но, казалось, излучая нечто, из-за чего враги становились медленными и неуклюжими. «Прямо как настоящий живой шахранин», — с усмешкой подумал он, зная, что победить всех не сможет. Те, кто сделал его и остальных членов экипажа, поставили их в кратер сражаться с пауками, и это удивляло Тахла.

«Они должны были дать нам хоть что-то».

Другие ничего не нашли, он тоже, но разгадка должна была находиться где-то рядом. Тахл снова задумался о том, что же это, когда и как проявится, пинком отшвырнул прочь парочку неподвижных пауков, освобождая пространство для вновь прибывших, а синтетики окружали его со всех сторон. И тогда он все понял. И улыбнулся.