— Я не…

— Вы не слушаете. А должны слушать. Держите флот в оборонительном кордоне, как мы вам сказали. «Чарльз Мэнсон» и «Вера» еще далеко, но они идут к вам. Они пересекут Пропасть и прибудут на Шахру, не прекращая бой, или что они там делают друг с другом. Молитесь, чтобы никто из них не выиграл. Молитесь, чтобы их сражение длилось весь год. Все десять лет, всё тысячелетие.

Никто не смог сделать с ними то, что совершил этот противник. Они все еще превосходили его из-за исключительного корабля и собственной уникальности, но в первый раз почувствовали смутное беспокойство. Не за самих себя — они не нуждались в способности чувствовать опасность, грозящую им самим, — но за равновесие, часовой механизм, которому служили. Если он был устроен неправильно, то и все остальное тоже.

Они по-прежнему сохраняли превосходство. Фурд сделал неожиданный ход, но они могли совершить то, что далеко выходило за пределы способностей коммандера. Они размышляли.

10

10

— Из их жизней что-то исчезло, — сказала копия Тахла, — и больше не вернулось.

Кир запустила корпускулярные лучи на полную мощность. Они прорвались сквозь истощенные поля и дважды поразили цель. «Вера» вырубила главные двигатели, отключила сигнал, идущий на мостик, и все устройства, заряженные для использования в будущем, бросила энергию на отражатели, но слишком поздно: прежде чем защитные поля достигли максимальной мощности, Кир — стрелявшая вручную, без всяких интервалов — попала в Нее пять раз.

Идея Смитсона сработала; его идеи всегда срабатывали. Но эта не остановилась даже тогда, когда экипаж «Чарльза Мэнсона» получил все, чего хотел.

Выстрелы Кир попали в пространство между кратерами в миделе и на корме, испарив пластинки обшивки и оставив после себя пять параллельных отметин, как будто «Веру» ударила чья-то когтистая лапа; затем отражатели начали работать на максимальной мощности, они помутнели и чуть ли не затвердели. Теперь даже экран не мог проникнуть сквозь них, не говоря о лучах.

Когда Она отрубила сигнал, идущий на мостик, то вместе с ним убила копию Тахла. Та качнулась в сторону, словно от порыва ветра, и распалась на множество частиц, те, в свою очередь, разделились, превратились в свет и пропали. Двойник умер неожиданно, без всяких церемоний, как настоящий шахранин, и ничего не оставил после себя.

Белое сияние исчезло, отсек погрузился в сумерки привычного освещения. Температура повысилась, дыхание больше не замерзало, клубами вырываясь изо рта. Фурд жестом приказал Кир прекратить огонь; Ее отражатели прояснились, и экран смог показать, что творилось за ними.