Вместо ответа Тенгере поклонился Эрнали.

– Я и сам могу назвать все твои новости, – улыбаясь сказал он. – У тебя, Фарин, появилась жена, а у меня, соответственно, теща. Имя моей жены – Лаэрни, я придумал его уже давно. Она – богиня-защитница таких остолопов, как я.

– А ее божественный атрибут? – недовольно спросил Фарин.

– Лаэрни, любимая… – подмигнул жене Тенгере.

И Богиня, сорвав с себя сияющий нимб, одним движением швырнула его в небо, наподобие метательного диска. Нимб со свистом исчез в сияющей синеве, а потом вернулся и лег точно в руку.

– Ее атрибут – метательный нимб, – объявил Тенгере.

– С этими ясновидящими всегда так, – вздохнул Фарин. – Только соберешься им сюрприз устроить, а они уже все заранее знают…

– Тоже мне – нашел проблему, – вздохнул Арилой. – Это у меня вот – проблема…

– А у тебя что за проблема? – удивился Фарин. – Самогонный аппарат сломал?

– Да при чем тут самогонный аппарат, – вздохнул Арилой. – Тут другое… ты у нас теперь семьей обзаводишься, а значит, плаката наша холостяцкая компания…

– Тоже мне, проблема! – фыркнула Лаэрни. – А мы и тебя женим. И будете дружить семьями.

И Арилой притворно схватился за голову.

* * *

Когда Курт проснулся, было еще темно.

Или уже?

Поздний вечер или ранее утро?

Нет, кажется, все-таки утро.

И почему это с утра пораньше у него всегда такое ощущение, будто его Мур по лбу как следует треснул? Стыдно быть великим магом и не уметь просыпаться с веселой улыбкой. Надо бы Агларию попросить, пусть научит.