Нико подумал, что будет прекрасный случай подраться и показать, на что он способен.

Лукреция велела кучеру ехать в ратушу. Нико, перебирая в памяти события, зазевался и чуть не забыл подать ей руку, чтобы она села в карету, за что и был награжден злобным взглядом, на который он по обыкновению не обратил внимания.

Когда карета остановилась у ратуши, Лукреция сказала:

— Но ты запомни. Если ничего не получится, ты все равно ведешь меня на эту вечеринку.

— Раз обещал, значит, так и будет. Ниверийские воины — люди слова.

Пока она отсутствовала, Нико произнес перед кучером монолог о современной драматургии, о том, как сегодняшние драматурги любят пользоваться заготовками, натасканными из старых пьес и тысячу раз апробированными публикой, и как невежественна публика, которая этого всего не замечает. Кучер ничего не понял и решил, что новый любовник Лукреции просто очень скучный человек.

Через полчаса Лукреция вышла из здания с непроницаемым лицом. Нико помог ей влезть в карету.

— Ну? — спросил он.

— Может, ты как-то проявишь, ну, не знаю, уважение какое-то? Дашь мне понять, что ты со мной не потому, что меня можно использовать в твоих делах?

— Это как?

— Тебе лучше знать. Но один поцелуй, думаю, дела не испортит.

Нико поцеловал ее.

— Не так. Нужен настоящий поцелуй.

Нико поцеловал ее длинно. Она прижалась к нему и некоторое время они целовались. Наконец удовлетворенная степенью уважения к ней, Лукреция отстранилась и сказала:

— Ничего не вышло. Я это предвидела, как ты помнишь. Он очень упрямый.

— А ты хорошо его просила?

— Что же мне, нож ему к горлу приставлять?

— Ты все это время его упрашивала?

— Ну да.

По абсолютной непререкаемости ответа Нико понял, что она врет. Женщин он знал лучше, чем мужчин.