Высоко наверху когти разжались.

Пастух провожал взглядом падающую фигурку и поспешил туда, куда она упала — то, что можно ранить, можно и убить. А ему ещё предстояло ответить за пропавшую овцу.

По пути он раздавил башмаком крохотный, почти невидимый прозрачный камушек и, к своему счастью, обнаружил наверху лишь отвратительные, разбросанные повсюду ошмётки плоти и костей. Непонятно было только одно: у останков был такой вид, словно они несколько недель лежали под палящим солнцем.

* * *

Коллаис быстро вернулась к месту, о котором говорил Унэн. Глаза у неё разбегались и без сумки, гружёной золотом, делать здесь было нечего: взять хотелось буквально всё. Здесь и было всё, что можно было себе вообразить: тысячи алхимических составов и сотни ингредиентов, магические и более привычные лекарства. Одежда, сшитая и неведомо как ещё изготовленная для любой расы мира; оружие и утварь, драгоценности и книги, а также предметы, которые просто невозможно было никуда причислить.

Хотя более всего её, конечно, потрясли посетители. Здесь бродили те, кого в детстве им описывали как исчадий ада — низкие и высокие, в чешуе и мехе, в одежде и без. Все вели себя совершенно естественно — как вёл бы себя на приличном базаре всякий уважающий себя обыватель. Для девушки такое обилие странного народу оказалось последней каплей и она поспешила вернуться.

Она обнаружила монаха посреди толчеи, куда приходили, чтобы услышать либо прочесть новости — или же чтобы поведать о них. Унэн, сидя в своей обычной позе — скрестив ноги — читал большому количеству слушателей одну из своих сутр. На удивление девушки, некоторые слушали его, не посмеиваясь и не указывая руками. Сама она слышала эти проповеди — отрывками — уже множество раз и вскоре ей наскучило. Тем более, что остальных поблизости не было.

Как-то сами собой ноги привели её к Храмам — в отличие от Оннда и всех городов и селений, через которые она проехала в своём путешествии на юг, здесь было всего три Храма — все отличались изяществом очертаний и неповторимостью. Стены не были украшены ни гравюрами, ни росписью; множество статуй не наблюдали за теми, кто проходил мимо; зелень и деревья не украшали собой землю — ничто из растений внешнего мира не смогло бы выжить в этих условиях. И всё же строения не казались бедными или убогими. Форма их производила достаточное впечатление.

Ни храмовая стража, ни жрецы не попались на глаза девушке, когда она решилась войти за ограду одного из Храмов. Посетителей было немного и никто не обращал на неё внимания.

Внутри царила та же строгая геометрическая красота. Единственным добавлением была статуя божества — похожая на барельеф, к которому Номвиллер обращался с таким почтением. Бог смотрел на неё каменными глазами, но ничем не выдавал своего настроения. Однако девушка так и не осмелилась подойти поближе к статуе, за спиной которой виднелся крытый проход. Присутствие покровителя дарионов было здесь настолько сильным, что не требовало ничего более для охраны священного места.