«Будет больно, – сказала Прида возвращенцам. – Будет больней всего на свете».

* * *

– Ариэль.

У всех моту есть строгое ограничение скорости, но когда ты находишься в единственной машине на проспекте, посреди сиреневых сумерек пробуждающейся квадры Ориона, едешь мимо высоких темных деревьев в парке Гагарина, то кажется, что путешествуешь со скоростью любви.

– Ариэль, это бессмысленно.

Абена опять завозилась в своем гамаке, выныривая из неглубокого сна, когда щелкнула дверь, закрываясь, и заурчал депринтер. Сложила два плюс два. Увидела записку, зажатую меж холодильником и дверцей. Поняла, что произошло. Прочитала записку. Еще не дочитав, оказалась в комнате Ариэль.

– Марина улетела на Землю.

Моту был уже у двери, когда она помогла Ариэль надеть платье. «Сделай что-нибудь с моим лицом», – сказала Ариэль ледяным голосом, пока Бейжафлор пыталась засечь Хетти и связаться с нею. Абена присела на корточки возле кресла и аккуратно нанесла тени для глаз двух цветов. Моту без проверки проехал через все блокпосты оккупационных сил.

«Я не могу с нею связаться, – только и сказала Ариэль. – Я не могу с нею связаться».

– Я по-прежнему не могу с нею связаться, – говорит Ариэль.

– Ариэль, послушайте меня.

Она оставила записку на полу кухни. Абена все еще видит каждое слово, как будто его записали раскаленной добела иглой у нее на сетчатке.

«Я должна покинуть Луну. Я должна уйти».

– Ариэль, ее капсула улетела пятнадцать минут назад.

Моту прибывает в хаб Меридиана и разворачивается.

– Ариэль, ее здесь больше нет.

Ариэль резко поворачивает голову, и Абена пасует перед бледным жаром ее пристального взгляда.

– Знаю. Я знаю. Но мне надо это увидеть.

Возвратная капсула спускается по стене хаба Меридиана, возвращаясь из космоса. Одна опускается, пока другая поднимается. Вверх и вниз, бесконечная карусель.

– Я хочу, чтобы ты ушла, – говорит Ариэль.