– Мы просто играли… Мы ничего такого не хотели… Мы просто играли… – всхлипывал он.

– Ты говори, говори…

– Мы играли, мы и летом так играли. Идет человек ночью, можно его подкараулить и попугать немножко. Не страшно совсем. Ну, ухнуть там… Или выпью крикнуть… В первый раз это около усадьбы было. Мы подкрались, а потом…

– Не реви. Рассказывай, – Нечай ободряюще похлопал мальчика по спине.

– Со мной что-то стало… Я не знаю, что… Злость такая… Я рычал… Руки стали странные, как железные. Вот так, смотри… – Ероша показал напряженную, неестественно вывернутую кисть, – мне так и не сделать.

Он отнял от Нечая вторую руку и попытался сложить пальцы: указательный и средний вместе, безымянный и мизинец оттопырены в сторону, а большой завернут назад.

– Вот так примерно, только большой еще дальше, как у куриц… И ногти вытянулись. И зубы еще. И есть хочется, просто жуть как! Крови хочется живой. Аж зубы стучат, как хочется… Мы же много никогда не ели, нам не надо. Травинку там сжевать, цветок облизать. Ягодку можно или орешек… И на целую ночь хватает.

– А потом что было?

– А потом я и не помню даже. Злость такая… Наши все прибежали, тоже такие же, у всех клыки, смотреть страшно… Растащили мы это тело на кусочки, наелись… А как наелись, так в себя пришли: все в крови, человек этот лежит обглоданный… Мы испугались и убежали. Это из усадьбы был человек, мы его часто видели, он за лошадьми ходил. Рубашки потом стирали. Мы ж беленькие должны быть, чистые…

– Почему беленькие?

– Не знаю. Так дед болотный говорил. Хочется так…

– А дальше что? – поторопил Нечай, чтоб мальчик снова не начал плакать.

– Мы потом как ни выходим в лес, так людей ищем. И не хотим, а тянет само… Уже и есть не хочется, а просто… Кровь горячую хочется… Мы пробовали не выходить, но все равно пошли – мочи нету терпеть. Сначала играем, играем, а потом… Вот у бани с тобой играли, ничего же страшного! Но мы тебя тогда уже с Грушей видели, она нам про тебя говорила. Мы видели, как ты ее поймал, когда она со стенки прыгнула.

– Так вы что же, своих не трогаете?

– Не, не знаю… Грушу вот не трогаем, с ней нормально. Она тоже хорошая. А с тобой… Сначала весело, а потом все равно хочется… Мы тогда убегаем и кого-нибудь другого ищем. Вот у бани дядька нам тот подвернулся, большущий, пьяный. А в последний раз в лесу мы долго за тобой шли, а потом не выдержали – показались. Если бы ты не убежал, мы могли и не удержаться. Мы тогда другого дядьку нашли, тут, на болоте. Он с волками разговаривал.

Рука, лежащая на плече Ероши, занемела и заныла, но Нечай не посмел ее убрать.