Крики внизу из нечленораздельных постепенно становились осмысленными:

– Мертвецы!

– Клыки!

– Глаза светятся!

– Копыта!

– Когти железные!

– Не пойду, батюшка Туча Ярославич! Не пойду больше! Хоть режь меня!

– Боярин, миленький! Вон как когтем меня чиркнул, посмотри! Еще б немного – и до тела достал. Тогда б все, сразу смерть!

Кто это его когтем чиркнул? Они, вроде, и близко подойти не успели… Нечай едва не рассмеялся – это ж он ножом! До тела, значит, не достал? Копыта, значит… У страха глаза велики.

– Мертвецы, говорите? – услышал он низкий хриплый голос Гаврилы, – а не привиделось вам?

– Ей-богу!

– Вот же, когтем!

– Глаза!

– Пойду-ка я сам посмотрю… А, боярин? – Гаврила захихикал.

– Сходи, отец Гавриил… – рассеяно и задумчиво проговорил Туча Ярославич. Похоже, встретить мертвецов он не ожидал.

– Крестной силой их, а? – Гаврила снова хохотнул.

– Давай. Крестной силой… – боярин не разделял его веселья.

– Шубу держи, – это, наверное, расстрига сказал кому-то другому.

Нечай опомнился, только когда услышал тяжелые шаги на лестнице. Из огня да в полымя! Он шустро поднялся и подобрал нож, звякнувший под сапогом. Потом подумал и скинул полушубок. Нет, Гаврилу не обманешь, он ждет нападения из-за угла и так просто не дастся. Нечай отступил на прежнюю позицию, с опаской поглядывая назад.

Каково это, подниматься наверх в кромешной темноте, он и сам отлично понимал: Гаврила же не торопился, прислушивался, словно зверь, дышал медленно и старался ступать как можно тише. Но малейший шорох стены разносили по всей лестнице, так же как и голоса снизу. Говорят, раньше строили с умом – недаром Нечай отчетливо слышал даже шепот.