Он возвращался домой из крепости по тропинке через болото, и на этот раз не удивился, встретив около идола Дарену. Она снова опускала глаза, прикидываясь скромной, и говорила тихо и сдержано.

– Чего стоишь-то тут? Солнце садится! По темноте в Рядок хочешь возвращаться? – недовольно спросил Нечай.

– Не знаю, стою и стою. Мне тут хорошо.

– Холодно же…

– Ну и что? Подумаешь! Я холода не боюсь! – фыркнула она.

– И чем же тебе тут хорошо, а? – Нечай думал ее поддеть – ведь понятно, что стоит и его ждет. Почему-то эта мысль не вызвала неприязни. И то, что она не боится холода, тоже показалось странным и немного задело – женщины представлялись ему слабыми существами, которые боятся всего.

– Я с ним разговариваю.

– И как? Он тебе отвечает? – скептически поинтересовался Нечай.

– Не знаю. Мне кажется, да. Только он ничего не говорит, но я почему-то знаю, что он думает, – Дарена на миг вскинула глаза, оглядела Нечая с головы до ног и вскрикнула, – ой, у тебя кровь! Кровь на руке!

– Да ну? – усмехнулся Нечай, поднял с земли пригоршню снега и вытер руки – собачьи укусы были неглубокими, только пальцы посинели и распухли.

– Это же надо перевязать!

– Не надо, – тут же грубо ответил он – Дарена снова потупилась и замолчала. Он боялся ее прикосновения – слишком хорошо помнил полночь в бане и ее белое тело, закутанное в полупрозрачный плащ волос. Вот и теперь, стоило только подумать, что она до него дотронется, как горячая волна пробежала по телу, и сердце бухнуло в уши тяжелым ударом.

Дарена опустила голову так низко, что Нечай решил, будто она снова расплачется, не выдержал и мирно пробормотал:

– Да ладно… Чего ты дуешься?

– Я? Нет, я не дуюсь, – быстро ответила она, – а меня сегодня отец Афанасий спрашивал про идола…

– Неужели? Вот зараза…

– Ага… и про тебя еще… – вздохнула Дарена.

– И что же он спрашивал?

– Он спрашивал, знаю ли я, где идол стоит, а я ему ответила, что не знаю. И сказала еще, что если бы и знала, ни за что бы не сказала.

Нечай только кивнул головой.