– Какая разница… – Нечай шмыгнул носом.

– Ты детей в это не смей путать, понял? – Мишата нарочно подошел к столу, чтоб ударить по нему кулаком.

– Да я понял, понял… Стопи баню.

Мишата еще долго ходил туда-сюда и ругался: Нечай залез на печь и натянул на голову тулуп, чтоб его не слушать. Когда же вернулись мама и Полева, начался новый круг – кто-то успел им рассказать о боярском решении. Полева шипела, поддакивая мужу, мама рыдала в голос, и вслед за ней начали тихонько подвывать малые.

– Ой, мой сыночка! Да за что же это! За что же нам такое бесчестье! – звонко всхлипывала мама, – да как же так получилось-то?

– Сам виноват! – отвечал Мишата, – никогда не слушает, что ему говорят!

– Вот уж точно! – встревала Полева, – говорил ему староста, что надо делать!

– Да в чем же он виноват-то? В чем? Твой прадед идола поставить хотел! Детишек он учит… Ой, мой мальчик бедненький, дитятко мое ненаглядное… За что же, за что? Да при людях еще…

Нечай долго стискивал зубы, лежа под тулупом спиной ко всем, но когда разревелся малой Колька, и его рев подхватили две старшие сестрички, не выдержал и соскочил вниз.

– Да сколько же можно! – рявкнул он на маму, – перестанешь ты выть или нет? Мало мне Мишаты с его руганью? Без тебя же тошно! Что вы заладили: позор, бесчестье! Какое, к лешему, бесчестье?

Мама замолчала сразу, и слезы потекли у нее из глаз беззвучно: она смотрела на Нечая с удивлением и страхом, как-то съежилась, ссутулилась, сморщилась… Нечай осекся, подхватил сапоги и полушубок и вышел вон, хлопнув дверью. Наверное, он был не прав, но и слушать это сил у него не осталось. Как они не понимают, что ему страшно? Да Мишата понятия не имеет, о чем говорит! В живых бы остаться… Гаврила только и мечтает от него избавиться, чем не способ? Не кнут, конечно, но хребет переломят, если захотят… Да если и не переломят, все равно – неделю с лавки будет не встать, куда уж на печку залезть!

Нечай натянул сапоги и сам пошел топить баню – Мишата об этом напрочь забыл. Хоть погреться немного, завтра не до этого будет. Там, перед печкой, его и нашли Гришка с Митяем.

– Дядь Нечай… – Гришка сунул голову в парную.

– Чего тебе? – недовольно огрызнулся тот.

– Правда это, что ли? Про батоги? – Гришка протиснулся внутрь и втянул за собой братишку.

– Правда, правда… – проворчал Нечай, – отстань.

– Ты теперь не будешь нас учить, да? – спросил Митяй.

– Кто тебе сказал? – Нечай хмыкнул.

– Так ведь боярин запретил же? – Митяй ахнул.

– Да ну и что? Мало ли что он запрещать мне будет?