– Какой план действий? – шепотом поинтересовался кто-то.

– Руби все, что движется, – ответил Астенн. – Ничего лучшего не могу предложить.

Сон? Или реальность?

Призраки вернулись, теперь уже незваными.

Они окружали его со всех сторон, надвигаясь с грозной медлительностью. И его страх был их оружием.

Внезапно пришло озарение: надо пройти через свой страх, одолеть его!

Инеррен взял свой посох, одним безмолвным приказом погасил все светильники внутри крепости и пошел по направлению к большому залу.

Первый вывернулся из-за поворота и занес топор. «Умри!» – прозвучал приказ, и он с удивлением узнал в говорившем самого себя. Призрак с тихим стоном рухнул. Еще двое, издав боевой клич, ринулись к нему. Он не видел, что за оружие у них в руках, – но это было не важно. В его руке появилась горсть пыли и полетела в нападавших.

Противники, задыхаясь, повалились на пол. Лица посинели – пыльца Черного Лотоса убивала одним прикосновением. Даже Тени опасались ее – хотя, казалось бы, чего бояться тем, кого не берет ни сталь, ни яд?

Еще одного нападавшего испепелила на месте струя пламени, выпущенная драконьей головой в навершии посоха.

Инеррен вошел в зал. У противоположной двери стояли двое. Первый погиб мгновенно, пронзенный Смертельным Взглядом. Второй быстро отпрянул в сторону. От его движения дверь распахнулась. Порыв ветра сорвал капюшон с головы чародея как раз в тот момент, когда разбившаяся о стену комета выхватила из сумерек лицо врага.

– Нет! – вырвался крик.

Это было его собственное лицо.

Мир вокруг дрогнул, разбился на тысячи мельчайших частиц и сложился вновь. Но теперь он выглядел совершенно иначе.

Двое стояли друг против друга. Один был одет в старый плащ, посох с навершием в виде драконьей головы слегка светился в его руках. Второй был чуть повыше, в плотной кожаной куртке и стальной шапке, в его руке был зажат топор с серебристым лезвием, выгнутым наподобие полумесяца. Но они были похожи, словно две капли воды: те же длинные черные волосы, орлиные черты лица и загорелая кожа; даже короткие бороды были одинаково подстрижены у обоих. Имелось, правда, одно отличие: в темных глазах первого таилось знание, наделившее его безумием.

– Брат?.. – нерешительно произнес Герскил.

– Кем был твой отец? – вместо ответа спросил Инеррен.