У меня было ощущение, что он редко говорил о ней.

— А, так вот кто такая Лола. — По какой-то причине я решила, что Лола, о которой он упомянул в зале для тренировок, — та, о которой никто не знал, — была его возлюбленной.

— А твою?.

Я взглянула на него. Утреннее солнце, светящее в спину, превратило его волосы в светлый ореол, и Хантер выглядел почти святым.

— У меня нет дочери.

— Есть.

Я покачала головой.

— Нет. Я…

Он прервал мои возражения одной короткой фразой:

— У нас наследственность передается по женской линии. Кровь отхлынула от ног, у меня вырвался вздох.

— О черт!

У меня родилась девочка. Сейчас она в своем первом жизненном цикле,

— Черт, — повторила я.

— Не волнуйся об этом. Мы выясним…

В панике я покачала головой, сильней и сильней.

— Никто не может узнать. Никто не знает! И ты тоже…

— Ш-ш-ш. — Хантер положил руку мне на плечо, и я замолчала. — Я сказал: мы выясним…

Я кивнула, глядя себе под ноги. Он прав. Есть еще время. Я решу, что делать, — Хантер мне поможет, — и найду возможность сохранить тайну. Я оглянулась на него, снова кивнула, и когда он улыбнулся мне в ответ, я как будто увидела его впервые. Из узла волос выбилась тонкая прядь, и я немного погодя протянула руку и поправила ее. Я не забыла мягкость его губ, как они поддавались моим губам; прониклась воспоминаниями — частью этого яростного, сложного человека. Воспоминаниями, которые теперь стали и моими.

— Еще раз спасибо. — Он накрыл мою руку своей.

— Не стоит.