И вот его приглашают в дорогу в третий раз.

«Приглашают?» – споткнулся он, казалось бы, о случайно всплывшее в его мыслях слово. Возможно.

– Возможно, – повторил Карл вслух. – Но почему именно сейчас?

Отель ди Руже он купил и отдекорировал к свадьбе тридцать два года назад. Как ни мало прожили они со Стефанией вместе, все же Карл провел во дворце много дней и ночей. Не раз и не два бывал он и в картографическом кабинете. И большую карту ойкумены видел много раз, и здесь, в своем доме во Флоре, и в других местах. Однако Убивец ни разу не проявил себя таким образом, как сейчас.

Синистра, напомнил себе Карл, тогда у меня не было Синистры.

А еще, признал он очевидное, снова случилось Серебряное Полнолуние и Голубая Странница взошла над Парусом.

Почему он подумал о звезде? Казалось, мысль о ней появилась у него совершенно случайно, но в случайности Карл больше не верил. Он поднял голову вверх и, хотя предрассветная мгла, сгустившаяся под потолком, была серьезной помехой даже для его глаз, все-таки различил на карте звездного неба маленькую голубую звездочку над левым плечом Паруса.

Голубая Странница.

Что-то подсказывало Карлу, что существует связь между всем происходящим и этой маленькой, иногда – очень редко – восходящей на ночном небе ойкумены звездой. Как ни странно, о Голубой Страннице почти не существовало легенд. Во всяком случае, Карл их не знал. О ней вообще говорили редко и мало, но с удивительным единодушием полагали появление звезды недобрым знаком. Почему так? Карл этого не знал, но в его кармане сейчас лежала книжечка, в которой говорилось о Братьях, Голубой Страннице, о двух стенах и Воротах.

Опять совпадение? А ведь Карл давным-давно забыл об этой книжке, в которой собственной рукой сделал когда-то копию одной очень старой записи, случайно – снова случай! – попавшей к нему в руки, прошедшей через них. Тогда ненадолго – всего на семь месяцев или, может быть, восемь – он оказался переписчиком в скрипториуме герцога Каффы, славившегося дурным характером и болезненным интересом ко всему запретному. В конце концов опасные игры с темной магией и многочисленные убийства, связанные и не связанные с его страстью, погубили Владимира Каффу, но это случилось уже через много лет после того, как Карл покинул Мемель. А тогда герцог, по неизвестным причинам испытывавший к Карлу особое доверие, поручил ему переписать доставшийся Каффе на время пергамент.

Старинный свиток принадлежал общине Единого, вернее Мемельскому Затвору – единственному монастырю ордена Молчальников в тех краях. Почему настоятель передал – хоть и на время – этот свиток герцогу, можно было только гадать. Возможно, это была плата за то, чтобы Каффа оставил в покое его монастырь. Но, как бы то ни было, Иофан отдал документ Каффе, а тот приказал Карлу сделать со свитка копию. Темный от времени, ломкий пергамент находился в руках Карла всего два дня. Ничего особенного в этом задании не было. Карл делал копии редких документов как до, так и после этого случая. Однако именно в тот раз, следуя не вполне понятной внутренней потребности, Карл выполнил две копии вместо одной. Но ни тогда, когда он переписывал эту рукопись, ни позже, когда переплетенная в книжечку его личная копия попадалась изредка Карлу в руки, он не относился к доставшемуся ему по случаю документу всерьез.