Причина же эта заключалась в том, что, несмотря на красоту и силу, Нумия не умела ублажить своего супруга, и тот все чаще заглядывался на других женщин. В это трудно было поверить, но, родив троих детей и прожив с мужем больше пятнадцати лет, она до сих пор стеснялась лишний раз приласкать его, проявить свою любовь, в то же время страстно желая Маракву и тоскуя оттого, что тот все реже и реже звал ее на супружеское ложе.

Еще девчонкой Нумия часто подсматривала за юношами и девушками, разбредавшимися после окончания церемонии Оплодотворения земли по окружавшим селение полям, чтобы заняться на них любовью и передать им часть своей детородной силы, и знала, как должна вести себя женщина, оставшись наедине с мужем. Не видя в том ничего предосудительного, она подглядывала за вышедшими замуж сестрами и женившимися братьями и, когда Мараква впервые соединился с ней в Танце Любви, хорошо представляла, что должна чувствовать, как в первую брачную ночь, так и во все последующие за ней. И все было почти так, как это происходило у других, как об этом рассказывали ее подруги и сама она не раз видела собственными глазами, с той лишь разницей, что, позволяя пылкому супругу ласкать себя, она совершенно не испытывала потребности и желания отвечать лаской на ласку, прикосновением на прикосновение, поцелуем на поцелуй. И, как это ни странно, у нее не возникало желания извиваться в объятиях Мараквы, плакать и стонать, кусаться и царапаться, она не впадала в любовное безумие, как другие ее соплеменницы в подобных ситуациях, и даже не очень понимала, что это такое. Нумии было радостно ощущать тепло мужнего тела, прикосновения его возбуждали ее и были приятны. Они заставляли ее покорно и охотно отдаваться ему, но и только.

В первый год замужества она не задумывалась над тем, что ее гибкое, великолепное тело, на котором с удовольствием задерживались взгляды мужчин, чем-то отличается от тел ее подруг. Памятуя старинную пословицу, что девушка по-настоящему становится женщиной лишь после рождения ребенка, она ожидала, что с появлением на свет маленького голосистого Мбизу все изменится, однако ни после его рождения, ни после того, как спустя три года она разрешилась Узитави, никаких перемен не произошло. Теперь, когда ей доводилось слышать страстные крики подружек, она готова была заподозрить их в притворстве и как-то обвинила в этом одну из приятельниц, но та, кажется, даже не поняла, о чем идет речь. Это-то непонимание и навело Нумию на мысль, что Мараква недостаточно искусен и не в состоянии дать ей настоящего наслаждения, однако, прежде чем упрекнуть его, она решила проверить справедливость этого утверждения.