Нумия представляла, что ждет ее после окончания шторма, и потому молила Наама о смерти. Вместе с тремя светлокожими девушками она была захвачена в плен в самом начале боя. Оттеснив рабынь и служанок к корме, «стервятники» мигом обезоружили их и перетащили на «Рудишу» задолго до завершения схватки, исход которой был заведомо известен. Среди четырех брошенных в каморку мужчин Хриса не оказалось, и Нумия, испытав гордость за своего последнего избранника, погибшего, как положено воину, в неравном бою, поняла, что встреча с ним была последним подарком Наама и больше ей жить незачем. Она хотела умереть и молила Всевидящего и Всемогущего, чтобы тот потопил это проклятое судно, но Божественный Дракон, как обычно, не внял ее молитвам. Шторм мало-помалу стал стихать, и тогда Нумию вытащили на палубу, сорвали с нее лохмотья, окатили забортной водой и отвели в капитанскую каюту.

Таанган, не развязывая женщине рук, влил ей в рот обжигающего хмельного напитка и велел сделать так, чтобы ему стало хорошо, иначе он отдаст ее «стервятникам», которым до конца плавания заняться в свободное от вахт время будет совершенно нечем. Нумия хотела умереть, но, вспомнив рассказы карликов о том, как «стервятники Кешо» развлекаются с захваченными в плен женщинами пепонго, заставила Таангана почувствовать себя совершенно удовлетворенным, без сил рухнуть на койку и забыться глубоким сном.

Засыпая, капитан «Рудиши» твердо решил, что рабыня эта — самое ценное из захваченной на «Деве» добычи и он скорее расстанется с кораблем, чем с этой женщиной. Ему смертельно надоела слишком умная и слишком капризная жена, которая, решительно ничего не умея и не желая дать, иметь хотела весьма и весьма многое. На изысканных любовниц у Таангана не хватало времени, а портовые шлюхи были так тупы и примитивны, что напоминали скверно выдрессированных обезьян и не вызывали у него никаких чувств, кроме омерзения. Погружаясь в сон, капитан думал о том, что, верно, сам Великий Дух надоумил его выбрать эту искусницу и отказаться от ласк ее светлокожих товарок. Собственно, поначалу он хотел, чтобы к нему привели кого-нибудь из арранток, но вовремя одумался. Во-первых, белокожие женщины в делах любви еще более однообразны и скучны, чем портовые шлюхи, а во-вторых, кто-нибудь из «стервятников» непременно донесет кому следует, что капитан его имеет склонность к северянкам, и это ему в свое время припомнят. Увы, теперь в Империи Кешо у многих вошло в привычку припоминать к случаю, кто с кем спит и кто что пьет, и делать из этого далеко идущие выводы. Пить же Таанган предпочитал, как это ни прискорбно, подогретое нардарское вино, то самое, которое показалось Нумии чересчур крепким и душистым.