— Я знаю, что представляют из себя «стервятники Кешо», — вновь остановил капитана Агеробарб. — Твоим людям предстоит немного работы — они должны будут только связать тех, кто останется в живых из команды джиллы. Тебя же, Тразий, я прошу не вмешиваться ни под каким видом. К морскому дракону у меня не имелось вопросов, и мне в конечном счете было все равно, издохнет он или вернется в пучины моря. Здесь дело иное — от сведений, которые я надеюсь получить у капитана сторожевика, зависит, возможно, исход порученного нам дела.

— Хорошо, брат мой. Люди не звери, и договориться с ними не в пример труднее. Нужна ли тебе моя помощь? — спросил молодой маг.

— Нет. Маниса, вели уменьшить парусность, и пусть никто не толчется у меня под ногами.

Последнее пожелание было излишним — ни у кого и в мыслях не было докучать магу любопытством. С тех пор как Тразий заставил морского дракона оставить «Перст Божий» в покое, команда его преисполнилась к странным своим пассажирам величайшим почтением, а кое-кто, кажется, даже дргадался, что главная цель плавания — не продать с выгодой хранящиеся в трюмах товары, а доставить в Аскул этих трех жрецов. Впечатление, произведенное на моряков колдовством Тразия, за время пути слегка потускнело, но после отданных Манисой команд до слуха Хономера несколько раз доносились слова: «Маг приказал… Маг велел… Маг собирается прищучить чернокожих…» — срывавшиеся с уст забегавших по палубе мореходов. Все они поглядывали на жрецов с опаской, а заметив приготовления перешедшего на корму Агеробарба, постарались держаться подальше от приступившего к волшбе мага.

Наблюдая за Агеробарбом, возившимся около принесенной слугой курильницы, Хономер не мог отделаться от мысли, что все маги, вне зависимости от того, чем кончаются их действа, производят на него впечатление шарлатанов. Как-то в Лаваланге ему случилось видеть выступления балаганщика, имевшего у непритязательной публики шумный успех, благодаря тому, что тот на редкость искусно делал вид, будто сам, наравне со зрителями и даже еще больше их, потрясен и обрадован получившимися у него фокусами. Ощущение того, что маги порой искренне поражены результатами своих деяний, побуждало Радетеля истинной веры относиться к ним с известной долей недоверия. При этом, обладая поверхностными знаниями о различных видах магии, Хономер понимал, что недоверие это не делает ему чести. Топор может вырваться из рук опытного плотника, вкус, бывает, подводит и хороших художников, и тогда они пишут посредственные картины. Астрологи способны допустить просчет или неточность при составлении гороскопа, и естественно предположить, что чем работа сложнее, чем больше она требует учета всевозможных факторов, способных повлиять на результаты ее, тем больше вероятность ошибки.