Все аркимы обращались с Лианом чрезвычайно учтиво, некоторые проявляли интерес к его талантам. Ему было очень приятно узнать, что аркимы тоже хранят свои Предания и даже осведомлены о существовании Чантхедского Праздника, хотя он втайне и расстроился из-за того, что никто из них не слышал ни о нем самом, ни о его выступлениях.

Когда ближе к вечеру Карана с Лианом пили у себя чай, к ним вошел улыбающийся Раэль.

— У меня есть хорошая новость, — сказал он. — Тензор будет здесь через несколько дней, от силы через неделю.

Карана уронила на стол чашку с чаем, который разлился прямо на книгу Великих Сказаний. Лиан схватил ее со стола и стал лихорадочно обтирать обложку о свою рубашку. Карана поспешно вытерла со стола, сумела взять себя в руки и уже совершенно спокойно спросила:

— Тензор? Ты же говорил, что он где-то за Туркадским Морем!

— Он там был, но, судя по всему, что-то заставило его вернуться. Только что из Туркада прибыло сообщение, написанное им два дня назад. Сейчас он уже возле Баннадора. Он очень обрадуется, застав тебя здесь!

— Надеюсь, — сдавленным голосом сказала Карана вслед уходившему Раэлю.

Когда арким удалился, Карана некоторое время сидела не двигаясь, словно окаменев. Потом ушла к себе в комнату и закрыла дверь. Там она забралась на широкий подоконник и просидела так не один час, прижавшись плечом к толстому стеклу, сначала наблюдая за меркнувшими красками заката, а потом, когда на улице совсем стемнело, — за отражением своего лица в оконном стекле.

«Скоро здесь будет Тензор! Что же мне делать?!» Каране ничего не приходило в голову. Она упустила возможность избавиться от Зеркала и попала с ним в новую западню! Более того, из-за нее в ловушке оказался и Лиан.

Лиан же решил не тревожить явно желавшую побыть в одиночестве Карану, но его замучило любопытство. Не выдержав, он постучал к ней в дверь. Она не ответила, однако он все же вошел, захватив с собой только что заваренный чай и остатки вчерашней трапезы. Карана указала ему на ложе. Он сел, посмотрел на нее, потом отвернулся.

Внезапно Карана спрыгнула с подоконника.

— Я не могу быть здесь! — воскликнула она и выбежала из комнаты.

Лиан, не понимая, где Карана не может быть, — в одной комнате с ним или в Шазмаке, — некоторое время задумчиво жевал и пил чай, потом взял поднос и вернулся в центральную комнату. Остаток вечера он делал записи в своем дневнике, к которому не прикасался более недели. Вскоре Лиан с головой погрузился в воспоминания о недавних событиях, забыв обо всем остальном.

Карана возвратилась поздно. Она тихонько вошла в комнату и с усталым и недовольным видом плюхнулась на диван напротив Лиана. Тот поднял на нее глаза: