— Ну, Херек, конечно, хотел, — сказал Кайрус, кивая на пораженного прайм-офицера. — Но я о таком даже и подумать не мог.

Он подмигнул, а Херек нахмурился.

— Я думаю, что нам пора отсюда убираться.

Как раз когда он это произнес, в другом конце коридора появились три стражника.

— И прорываться с мечами, — успел сказать Кайрус до того, как стражники набросились на них.

Рубин вошел в кипреанский дворец, воспользовавшись западными воротами, как и ранее в ту ночь. Однако на этот раз там дежурил стражник, и молодой человек предпринял меры предосторожности, сделавшись невидимым на то короткое время, которое требовалось, чтобы пройти мимо дежурившего человека. Солдат в любом случае не обращал внимания на происходящее, потому что мочился у края дороги. Тем не менее, Рубин решил не рисковать, и для его целей не требовалось прилагать особых усилий. Он любил проворачивать этот трюк — становиться невидимым, чем часто выводил Кайруса из себя. Парень дразнил приемного отца с раннего возраста, освоив превращение в невидимку совсем ребенком.

«Ты это почувствовал?» — проворчал Доргрил, которого ставила в замешательство их бездеятельность.

«Да, почувствовал», — спокойно ответил племянник.

«И что?»

«Это сын Гинта. Третий сын, Рубин».

«Похоже, ты его знаешь».

«Мы встречались… пока ты был занят другим».

«И?»

«Ничего. Он сказал мне, кто он, когда я отдавал ему назад сестру, — Орлак пожал плечами. — Кажется, я упомянул щенка».

Доргрил заворчал. Он снова разозлился: «Ты слабак, как и твой отец!»

«Только ты это знаешь, дядя. Я его не видел с младенчества, если помнишь».

Старший бог продолжал, словно Орлак не произнес ни слова: «Слабак, как отец и как брат».

«Поосторожнее, Доргрил».

Дядя разумно прикусил язык.

Они снова почувствовали в воздухе волшебство. На этот раз Рубин отправил зов. Они прислушались.