Никто из тех, кто в тот ужасный день находился в Сердце Лесов, никогда не забудет выражение лица Торкина Гинта. Он почувствовал отчаяние, когда свет погас внутри сокола, с которым он был связан особой связью… его любимого Клута. Паладина больше не существовало. Тор был безутешен. Элисса и Клут. Теперь в его сердце образовалась огромная брешь, и он мог в это мгновение заполнить ее только яростью.

Тор повернулся к Орлаку и выпустил на свободу все Цвета. Он больше не мог думать рационально.

Когда Цвета Торкина Гинта соединились с чистой белой яростью пульсирующего волшебства, все Паладины и его дети почувствовали всплеск новой могущественной силы.

Дарганот кивнул и прошептал с Поляны в сознание Тора: «Используй свою ярость, сын. Уничтожь его. Мы тебе поможем».

Паладины встали плечом к плечу за Тором, выстроившись в одну линию. Гидеон, Лаурин и Рубин инстинктивно поняли свою роль в этом деле и открылись для Сонма.

Орлак бушевал:

— Ну, попробуй меня уничтожить! Попробуй! Я одержу победу над всеми вами и оставлю это место в руинах, от которых вверх поднимается дым. Выпускайте свою силу, отец, мать и брат-убийца!

И Дарганот так и сделал. Используя Камни Ордольта, чтобы провести не только свою силу, но и всю силу собравшегося на Поляне Сонма, он отправил ужасающую стрелу — волшебную связующую молнию. Когда она коснулась Камней, радужные цвета усилились, и Троица позволила использовать и свои объединенные силы. Теперь волшебство проходило сквозь Камни и становилось серебристым светом, когда касалось Паладинов.

Оно прошло сквозь каждого из них, не принеся вреда, и каждый из них внес свою собственную силу, удвоив, а то и в четыре раза усилив яростность магии. Потом оно пошло сквозь Тора. Теперь эта была стремительная, светящаяся белая молния. Соединились все Цвета, чтобы породить самую чистую магию богов.

Молния летела так быстро и так неистово, что создавала гудение.

А потом волшебство пошло уже от кончиков пальцев Тора, молнии светились белым светом и яростно ударили Орлаку в грудь. Он попытался устоять, но эта сила отличалась от всего, что он когда-либо испытывал. Даже когда его связали в первый раз, ощущения были другие. Молодой бог пошатнулся и склонился под жестоким ударом, пытаясь ударить в ответ, но на него направлялись волна за волной, пока его собственные силы не омертвели.

Лаурин заплакала, увидев, как яростно его отбросило назад, а потом связалась с отцом, даже не осознавая, что делает это.

«А это должно происходить именно так?»

Она услышала, как отец стонет. Она знала, что он очень не любит убивать при помощи собственной силы.