– Все-все знаешь? – удивился я. – И язык м΄гану?

– Да.

– И язык этих, летучих? Может, видел их отсюда, снизу?

Афилей улыбнулся. И прошипел что-то. Очень похоже на ящероголовых, но поди проверь...

– Они не люди, – пояснил великан. – Животные. Очень простой язык.

– Ты знаешь языки всех животных?

– Да.

– И насекомых?

– У них нет языка. Но при нужде я объяснюсь с ними. Они поймут мою волю.

Дожили... Великан – повелитель мух. И тараканов. И запечных сверчков. Будь это правдой, он мог бы обогатиться, ходя по постоялым дворам и приказывая клопам...

Стоп!

Мухи!

Здешние болота славились своими мухами. Самыми разными, от огромных синих, чью укусы порой вызывают у людей жесточайшую лихорадку, через три дня завершающуюся смертью, до крохотных, едва видимых глазу черных, откладывавших яички в любую царапинку, в любую трещинку кожи...

Но Гаэларих однажды сказал с немалым удивлением, что все его отгоняющие насекомых амулеты лежат в сундуках без дела. Мухи нам не докучали. Вообще.

Ни черные, ни синие, ни прочих расцветок... Никакие. Равно как и другие насекомые.

По-моему, повелитель мух просто-напросто любовался моей ошарашенной физиономией. Потом заговорил. По-эрладийски.

– Ты спрашивал, отчего я изменил свое намерение и не стремлюсь больше в горы? Все очень просто: в мою страну можно попасть отовсюду. Она и ваш мир расположены вот так, – он поднял вертикально громадную ладонь, и приставил к середине ее другую, – ребром и под прямым углом.

Нельзя сказать, чтобы я что-то понял. Постранствовать по свету мне довелось, но ни разу не видел страну, вертикально торчащую из нашего мира.

– А зовут меня Саймуур, – добавил великан после паузы.

– Хм... А нет ли у тебя случайно брата? – спросил я осторожно.