— Уолтер, заткнись, — сказала она.

— Так-так-так! Мы ожили!

Я взгромоздил рюкзак на спину, и мы двинулись по лесу к дороге.

Я думал, она фыркнет, но она лишь бесстрастно на меня посмотрела.

— Твое сочувствие меня не трогает. Ты не знаешь, от чего мне пришлось отказаться.

— Это лучше секса — так мне говорили.

Уголок ее рта приподнялся. Чуть-чуть.

— Смотря с кем.

— Это предложение?

— Нет.

Порой «нет» вовсе не значит «нет», но когда его сопровождают слабое покачивание головой и так поджатые губы — оно значит именно то, что значит. Ну и ладно. Я умею принимать отказ.

С другой стороны, я ведь иду домой, к жене, чтобы все с ней наладить, и неплохо бы позволить себе в последний раз небольшую интрижку. С третьей стороны... ладно, хватит с тебя двух.

И прекрати философствовать.

Мы шли — молча. Я ничего не имею против тишины, хотя в лесу настоящей тишины не бывает. Дальний крик птицы, жужжание насекомых, а если не это — так шепот ветра в кронах деревьев. Никакой тишины. И — на самом деле — никакого покоя. Спокойны лишь самые высокие деревья.

— Что теперь? — спросила она.

А может быть — просто сказала.

Этим путем я прежде не ходил, но через Оллервел пару раз мне проходить доводилось.

— До Оллервела всего пара миль — перейти реку и вниз. Там мы купим свежей еды. На форель нам вряд ли повезет — вокруг Оллервела ее основательно повыловили, — но угря достанем, или окуня, какого ты нашла в озерах. Не мясо — не то чтобы его тут не было, но местные мяса почти не едят, и мы будем долго им пахнуть. Вот курицу купить можно, если...

— Ша. — Она устало махнула рукой. — Чем мне заниматься теперь? Когда мы вернемся?