— Я знаю, о чем ты мечтаешь, — сказал он. — Ты хочешь вернуться в свою дыру, разводить там кур и наплодить кучу детишек с дружком-летописцем.

Карана покраснела:

— Зачем ты издеваешься над моей жизнью? Своими подвигами ты уже похвастался. Но я здесь для того, чтобы выполнить долг. Ты — тиран, а потому должен быть низложен, иначе мы навеки останемся рабами.

— Это лишь громкие слова! Я тоже могу говорить красивыми фразами: свобода есть анархия, ведущая к хаосу. Только я обеспечу вам мир и спокойствие.

— Ты предлагаешь рабство и смерть, — ответила Карана.

— Ты наслушалась сказок, которые сочинили, чтобы пугать малых детей. Почему вы все так настроены против меня? При моем правлении не будет ни войн, ни бедности.

— Ты разрушишь нашу культуру.

— Однако ты плохо знаешь каронов, больше всего мы заботимся об истории и искусствах. Мы сделаем все, чтобы ваша цивилизация процветала. Эту машину я создал для того, чтобы править Сантенаром. И если ты поможешь мне, то я наделю тебя властью.

— Я не склонна верить твоим обещаниям. Мне ничего не нужно в твоем мире.

— Ты отказываешься даже от Готрима?

— Он и так принадлежит мне.

— Тогда ты сможешь сохранить его, а иначе…

— Давай обойдемся без угроз, — оборвала его Карана.

— Когда я завладею Сантенаром, повсюду воцарится спокойствие, о котором вы мечтали пять тысяч лет. Кто еще может дать вам его? Не Феламора же — ее не заботит судьба этого мира. Если она опередит меня, вашу планету ждет катастрофа. А остальные твои друзья? Посуди сама: Иггур — пустышка, надутый глупец. Он не сделал для Сантенара ничего хорошего. Все эти годы он преследовал лишь одну цель: отомстить мне. И если это ему удастся, он сдуется, как лопнувший шарик. Тензор? Жалкий калека. Какая участь постигла тех аркимов, которые последовали за ним? Назови кого-нибудь более достойного.

— Мендарк? — сказала она, хотя это имя словно застряло у нее в горле.

— Этот прогнивший до костей мздоимец? Посмотри, во что превратился под его управлением Туркад. Это будущее всего Сантенара, если он придет к власти.

Каране было нечего возразить.

— Остаюсь только я, — скромно произнес Рульк.

— Чего ты хочешь?

— Ты слышала мое сказание. Я хочу обеспечить будущее для своего народа, больше ничего.