Но ведьма не хотела ни говорить, ни думать о сестре.

— Дороти — некрасивое имя, тебе не кажется? — спросила она, опустившись на стул.

— Да вроде ничего, — пожал плечами Бок. — Вообще-то мы с ней даже говорили об этом. Оказывается, правителя ее земли зовут Теодором, что, как объяснила ей школьная учительница означает «дар богов». Дороти спросила, значит ли ее имя тоже «дар богов», ведь Дороти — почти то же самое, что Теодор, только наоборот. Учительница проверила и сказала, что нет, Дороти — переводится как «богиня даров».

— Очень кстати! Пусть вместо дара вернет мне башмачки. А ты что же, полагаешь, она на самом деле дар богов? Или богиня? Что это с тобой? Ты ведь никогда не был суеверным.

— Ничего я такого не думаю, просто обсуждаю происхождение слов, — примирительно сказал Бок. — Про богов пусть выясняют те, кто умнее меня. Но мне кажется любопытным, что имя девочки так похоже на имя их короля.

— А на мой взгляд, она святая, — вставила Мила. — Святая, как и любой ребенок. Рыжик, а ну кыш от лимонного пирога, а то так всыплю, что навек запомнишь! Дороти напомнила мне о маленькой Озме: та тоже могла бы такой стать, а может, еще и станет, если очнется от колдовского сна.

— Только послушайте ее! — фыркнула ведьма. — Озма, Дороти, дети-ангелочки, сюси-пуси.

— Знаешь, в чем тут дело? — задумчиво сказал Бок. — Помнишь тот древний рисунок, который я нашел в библиотеке, — женщина со зверьком на руках? В нем было одновременно что-то трогательное и жуткое. Так вот Дороги чем-то напоминала мне эту женщину на рисунке. Безымянную Богиню я бы сказал, если это не святотатство. Видела бы ты, с какой любовью она тискает свою омерзительную, воняющую псиной собаку. Один раз она взяла ее на руки и склонилась над ней точь-в-точь как на картинке. Дороти еще ребенок, но в ней есть серьезность и степенность взрослого. Это ей очень идет. Я ею просто очарован. — Бок расколол несколько орехов и предложил их ведьме и жене. — И тебя она очарует, вот увидишь.

— Я предпочла бы не видеть, — проворчала ведьма. — Меньше всего я расположена умиляться серьезными детьми. Но мне нужно вернуть башмачки.

— Они и правда волшебные, как говорят? — спросила Мила. — Или просто дороги тебе как память?

— Откуда мне знать, волшебные они или нет — я их ни разу не надевала! Но если я их раздобуду и они унесут меня от земных мук, жалеть не стану.

— В этих башмачках видели причину Нессиной тирании. По мне, так Глинда очень мудро поступила, что отдала их Дороти. Она вынесет их из Манчурии, даже не подозревая, какую услугу нам оказывает.