— Ага, и попадет прямо в лапы Гудвина. Глинда ведь послала девочку в Изумрудный город, забыла? А как только Гудвин их получит, так сразу беспрепятственно двинется на манников. И вы глупы, если этого не боитесь.

— Давайте лучше пить чай, — предложила Мила. — Кларинда как раз его заварила, а я пойду взобью сливки. Помнишь, как мы поминали мисс Клютч взбитыми сливками?

Ведьма с трудом переводила дыхание: злоба душила ее. Глинда! Прекрасно зная, что в смерти опекунши виновата мадам Кашмери, Глинда теперь не гнушается ее методов. Использует ничего не подозревающую Дороти, чтобы избавить Манчурию от проклятых башмачков. Или даже чтобы доставить их Гудвину.

— У меня нет времени сидеть и попусту болтать с вами! — Ведьма вскочила и уронила миску с орехами на землю. — Разве мы не наболтались в университете?

Она схватила свою метлу и остроконечную шляпу. Бок качнулся от изумления и едва не свалился со стула.

— Эльфи, ты что, обиделась? Из-за чего?

Но ведьме было не до объяснений. Она развернулась, словно маленький черный ураган из развевающихся плаща и юбки, и выбежала за ворота.

Как в забытьи шла она по дороге, а в голове вызревал план. О волшебной метле ведьма вспомнила, только когда, остановившись на отдых, оперлась на нее.

Бок, Глинда, даже Фрекс — каким разочарованием стали они для нее! Так ли они изменились за прошедшие годы, или это она по своей наивности раньше не замечала, кем они были на самом деле? Окончательно утратив веру в человечество, ведьма хотела теперь только одного — попасть домой. Чтобы ни на кого не сорваться, она не стала заходить в таверну. Ночь была теплая, и ведьма решила отдохнуть под открытым небом.

Она лежала без сна на краю ячменного поля. Взошла луна, огромная, как это бывает, когда она только поднимается из-за горизонта, и высветила воткнутый в землю шест с поперечной перекладиной, готовый стать крестом для распятия или опорой для пугала.

Почему ведьма не объединилась с сестрой и не повела вместе с ней армии против Гудвина? Почему, когда Нессароза попросила ее о помощи, она отказала и вернулась в Киамо-Ко, где просидела последние семь лет? У нее была возможность объединить силы с сестрой, а она не воспользовалась этим — почему? Неужели из-за жалких семейных обид?

За что бы она ни бралась, какое бы дело ни начинала — все оканчивалось неудачей. Почему?

Терзаемая мыслями о гибели сестры, раздавленной, как козявка, ведьма поднялась и взяла новый курс. Дороти никуда не денется: она будет идти по Дороге из желтого кирпича до самого Изумрудного города. Ее всегда удастся перехватить. А пока ведьма завершит дело, начатое пятнадцать лет назад. Мадам Кашмери все еще жива.