Белинда кое-что видела и пыталась выразить свое восхищение, потому что никто в мире не обладал таким хорошим вкусом, как Сигне и ее муж. Это она, очевидно, так плохо разбиралась, потому что ей казалось, что эти новые вещи — ни рыба, ни мясо. Но ведь она была такой глупой…

Сигне без умолку болтала, когда перед ними показались освещенные окна Элистранда.

— Герберт был единственным, кто имел возможность купить усадьбу. Он хотел, чтобы мы жили в соответствии с положением, и мы живем так, надо это признать.

— О, да! Я так рада тому, что ты вышла замуж за Герберта, Сигне. Он ведь необыкновенно добр к тебе, правда?

— Конечно, — быстро ответила сестра. — Он носит меня на руках!

Белинда умильно улыбнулась от счастья. Слова Герберта, сказанные за ужином, были проникнуты такой заботой:

— Теперь ты должна кушать за двоих, Сигне! Белинда, мы должны хорошенько заботиться о Сигне. Она теперь важная особа. Ты же понимаешь, речь идет о моем сыне!

Герберт был необычайно сильным. По-мужски твердым в принципах. «Чиновники всегда должны быть чрезвычайно точны, иначе ведь все в обществе пойдет кувырком». Это сказала сегодня Сигне, а Сигне всегда была права. «Мне кажется, это прекрасно, что в последнее время он несколько прибавил в весе. Это только показывает окружающим, что он может почти все. И разве он не красив?» Белинда смотрела на Герберта глазами Сигне и тоже находила его красивым. Лицо у него было гладким, как у годовалого младенца, кожа бледно-оливкового цвета с темной щетиной бороды, а волосы блестят от брильянтина. Это сказала Сигне. О нем с восхищением говорила, конечно, и женская прислуга, рассказывала Сигне. И все дамы на свадьбе! О, как они вздыхали! Тут Белинда тоже вздохнула, потому что, видимо, это нужно было сделать.

Она вновь ощутила смутное беспокойство. Сегодня Герберт смотрел на нее так странно. Будто он раньше ее не видел. Сверху вниз и опять снизу вверх. Много раз она отводила глаза, а когда ее взгляд снова падал на него, то он смотрел на нее подобным образом. Может быть, что-то было не в порядке с ее одеждой? Да, она часто застегивала лиф платья криво, она имела обыкновение делать такие вещи. «Неудавшаяся, неуклюжая Белинда, семейный клоун», — так говорили о ней. Да, это было, конечно, совершенно верно, но разве это не чудесно, что у них есть клоун? Чудесно быть клоуном. Приятно, когда тебя любят.

Голос Сигне пробудил ее от размышлений.

— Знаешь, Белинда, я всегда немного завидовала тебе.

— Мне? Нет, держите меня, я падаю! Этого она все же не сделала.

— Да, это так, — рассмеялась Сигне. — Не могу простить родителям, что ты получила красивое имя Белинда, а я просто скучное — Сигне. Это кажется таким несправедливым!