– Послезавтра в Чачине тебе может понадобиться правая рука, – пробурчал Букама, проведя ладонью под носом и стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Очень странное высказывание, но Морейн понимала: нет смысла спрашивать, что же он имеет в виду.

Помедлив пару мгновений, Лан кивнул и подался вперед. Вот и все. Он не стал просить, даже ни единым словом не выразил согласия. Он просто наклонился.

Резким движением, едва ли не влепив ему затрещину, она приложила ладони к голове Лана и направила Силу. Когда плетения Исцеления впились в тело, оно конвульсивно дернулось, непроизвольно Лан разбросал руки по сторонам и вырвался из хватки Морейн. Она испытала злорадное удовольствие. Поделом ему. Пусть даже он не хватает, задыхаясь, ртом воздух, а только тяжело дышит. Давние шрамы не исчезли, но полузажившие раны теперь превратились в тонкие розовые шрамики – темневшие на коже стежки теперь высвободились и ниточки скатились по рукам и груди; чтобы избавиться от остальных ниток, ему, верно, придется изрядно потрудиться. Но на месте ран от стрелы теперь была гладкая кожа. С осами ему лучше встретиться, будучи совершенно здоровым. Если понадобится, она всегда сможет его вновь Исцелить. Но только в том случае, если это потребуется.

Брошенные монеты они оставили подле тела Каниэдрина, хотя спутникам Морейн деньги явно пригодились бы. Но от мертвеца им не надо было ничего. Букама обнаружил привязанного невдалеке среди деревьев коня – гнедого мерина с белыми чулками, с виду резвого и с горделивой поступью. Лан снял с животного уздечку и привязал ее к седлу, потом шлепнул коня ладонью по крупу, направив в сторону Равинды.

– Так он сможет попастись, а потом его кто-нибудь найдет, – объяснил Лан, когда заметил, как Морейн, нахмурившись, смотрит вслед мерину.

Говоря откровенно, она жалела лишь, что не порылась в седельных вьюках, притороченных позади седла гнедого. Но в Лане проявилась удивительная черта – доброта. Чего-чего, а подобной черты обнаружить в суровом воине Морейн не ожидала. За такой поступок надо бы избавить его от ос. Так или иначе, ей нужно придумать нечто весьма запоминающееся. В конце концов, чтобы расколоть панцирь Лана, у нее остается всего две ночи. Когда они доберутся до Чачина, дел у нее окажется по горло и ей станет не до Лана Мандрагорана. Какое-то время она будет очень занята.

Глава 22 БЛЮСТИ ОБЫЧАЙ

Глава 22

БЛЮСТИ ОБЫЧАЙ

Если Канлуум именовали порой городом в холмах, то Чачин можно было назвать городом в горах. Три самых высоких, пусть и со срезанными вершинами, пика возносились почти на милю, и в солнечных лучах сверкали многоцветные черепичные крыши и выложенные изразцами стены дворцов. А на самом высоком пике, выше всех зданий, красовался Дворец Айздайшар, и над самым большим куполом, над ало-зелеными стенами гордо реял стяг со вставшим на дыбы Красным Конем. Город окружали три кольцевых вала, перед каждым – ров шириной в сотню шагов. Дюжину переброшенных через рвы мостов сторожили массивные башни. Движение по мостам было не в пример Канлууму оживленнее, поскольку Запустение отстояло от города гораздо дальше. В ворота и из ворот текли потоки людей, верхом и на своих двоих, тянулись вереницы повозок и тележек, но стражники в шлемах и кирасах с эмблемой Красного Коня на груди оказались не менее придирчивыми, чем в Канлууме. Поэтому прошло немало времени, пока четверо путников пересекли Мост Восхода.