Светлый фон

– Погоди, хозяин, – сказал он поспешно. – Понимаю, не нравится, что ворвались наглецы да еще торгуются, но нам нужно шибче обернуться. Ты уж подбери задачу поближе, а мы исполним.

Кащей всмотрелся в витязя. В голове Люта бесцеремонно шарили холодные пальцы, перебирали что-то, как складки ткани. Лют озлился, и горячая волна неприятные ощущения смыла. Нелюдь заколебался и переглянулся с Ушкуем. Кот сказал с сомнением:

– Можно попробовать.

Лоб Кащея взбугрился толстыми складками. Лют с удивлением заметил в жестоких глазах нерешительность. Белая змея озабоченно зашипела и попыталась заглянуть хозяину в глаза, но бледная ладонь прижала голову к плечу, костлявому, как щучий хребет.

– Ладно, букашки, – проскрипел Кащей мерзко. – Ты, – кивок на Люта, – отправишься в Навь, кое-что заберешь у Нияна, а ты, кузнечик… гм… надо подумать.

Голос Кащея истончился до комариного писка. Лют уставился на золотые горы невидящим взглядом. Мысль о том, что придется отправиться к жесткому подземному богу, шарахнула кувалдой, испепелила – храбрость и решимость растоптала.

Буслай глянул сочувственно на соратника, просипел:

– А чего мне отдельный урок? Нам один предмет нужон.

Кащей глянул с укором:

– Разве вас кто неволит?

Буслай зло засопел: сказать, что неволит долг перед отчизной, да не поймет дивий, он и слова такого не знает. Лют сбросил оцепенение, сказал твердо:

– Хорошо, говори, что принести.

Лицо Кащея потемнело, он скривился, будто от острой зубной боли. Белая змея, чуя настроение хозяина, сочувственно зашипела.

– Принесешь шкатулку, из адаманта точенную, на черный замок замкнутую.

Лют подивился подобию боли, тоски и страха в голосе дивия и кивнул:

– Добро, сделаю или погибну.

Кащей глянул кисло, и в его глазах ясно прочиталось, что обязательно погибнет, мог и не упоминать. Нелюдь перевел взгляд на Буслая. Гридень насупился, вжал голову в плечи, крепче стиснул молот.

– А ты отправишься к Тугару-Змию. Думаю, будет приятная встреча, – добавил хозяин гор с мерзким смешком.

Земляной кот чихнул насмешливо.

Буслай глянул хмуро, спросил мрачно: