– Погоди, а сами-то вы что, все из пробирок вышли?

– Почему все? – обиделась Аллана. – Только био-роботы и экспериментальные воины-пограничники.

– А остальные? – Я схватился за соломинку: авось удастся избежать скользкой темы.

– Ну, это зависит от традиций планеты. Некоторые предпочитают совокупляться по графикам, рекомендованным домашними компьютерами, другие просто задают параметры через базу данных и в определенные дни ходят сдавать семя. Некоторые вынашивают ребенка сами или помещают эмбрион в инкубаторный отсек. В общем, имперского закона запрещающего клонирование, почкование или любой другой вид размножения не существует.

Впору было схватиться за голову и с воем «извращенцы!» кинуться наутек. Но тут вернулась Евлампия:

– Что ж вы все на кухне сидите, внутрь проходите. Время позднее.

– Ну да, – сказал я и бочком скользнул в спальню.

Что ж теперь делать-то? Женщинам нравится, чтобы за ними ухаживали, хотя бы с недельку. А что любят инопланетянки? Ну, умничать, это понятно... А еще? Блин, сухари черствые! Даже меня в краску вогнали. Они, видите ли, предпочитают размножаться клонированием или почкованием! Тьфу, мерзость какая! Да ну ее, эту Аллану. Зря я все это затеял. Может быть, инопланетяне после любовных утех кушают самцов, а потом создают клонов.

Я аж вспотел от таких мыслей. Вот говорила же мне мама: «Семь раз отмерь, семь раз спроси, а потом только режь». А я все сделал как всегда. Зря, наверное.

Нет, не могу я так!

Я выскочил из спальни.

– Евлампия!

– Да, сынок.

– Я это... у меня бессонница. Телевизор у вас есть? Давненько я футбол не смотрел.

– Телевизор? – Евлампия перевела удивленный взгляд с меня на Аллану, а потом, что-то смекнув, ответила: – Ну как же. Цветной. «Рубин» называется. Пойдем. А ты, детка, – это уже моей журналистке, – иди спать с богом.

Старуха провела меня в горницу и включила телевизор.

На экране появилась заставка рекламы. О-о-о! Это уже что-то родное, хотя и надоевшее до чертиков!

– Ты, сынок, не смущайся, – прошамкала надо мной Евлампия. – Вижу, вы люди хорошие, с самой каторги сбежали. Я пойду ночевать к соседке Дарье.

О нет! Я едва подавил стон отчаяния.

Да за что же мне все это?!