Там он узнал, что все свершилось до рассвета. Его же продержали в подземелье почти до вечера. Затем Рамус лег спать, проспал четырнадцать часов и попытался вернуться к работе. Он напился отвара ромашки, чтобы хоть как-то привести нервы в порядок, и занялся настойками, мазями, пилюлями и бальзамами.
Вскоре пришел Алтерит Шаддлер с жалобой на больной зуб. Рамус осмотрел его, объяснил, что зуб придется выдернуть, и увидел, что учитель испугался.
— Я плохо переношу боль, аптекарь. Может, есть другое средство?
«Да, — подумал Рамус, — есть, если бы Пинанс остался жив, у тебя ничто бы уже не болело. Мы с тобой висели бы на соседних виселицах».
— Нет, — ответил он. — Извините. Приглушить боль можно, но она не исчезнет. Зуб придется вытащить. Это можно сделать прямо сейчас.
— Я лучше повременю, — отказался Шаддлер.
— Не тяните слишком долго.
Через три дня, когда Рамус почти пришел в себя, Мойдарт призвал его к себе.
Аптекарь сидел тихо, прижимая к себе сверток с мазями. Мимо, не обратив внимания, прошел полковник Галлиот. С тех пор когда аптекарь видел его в последний раз, он, казалось, постарел от усталости на десять лет. За ним следовал высокий белоголовый юноша, Бендегит Лоу, как слуга объявил его Мойдарту.
Шло время. Рамус остановил одного из слуг и попросил воды.
— Я кого-нибудь пришлю, — кивнул он и убежал. Никто так и не пришел.
Через три часа суета приутихла. Слуги начали зажигать лампы на стенах. Рамус остановил того же слугу и повторил свою просьбу.
— Сейчас принесу, аптекарь, — сказал тот извиняющимся тоном.
На этот раз он вернулся, и Рамусу удалось напиться.
Наконец его позвали, и он двинулся к дверям. Слуга объявил его, и Рамус вошел в кабинет.
Мойдарт сидел за столом, заваленным бумагами. Он вытянулся, сощурившись на вошедшего.
— Вы принесли мази?
— Да, милорд.
— Так не стойте там, несите их сюда. Мне некогда терять время.
Рамус развернул сверток и поставил на стол три запечатанные воском баночки. На каждой красовалась этикетка с разборчиво написанной инструкцией. Мойдарт поднял одну из баночек.