Одну ладонь я прижала к губам, другую — к груди, пытаясь унять тупую ноющую боль под ребрами. Слишком глубокая перемена за такой короткий срок. Как я позволила этому произойти? Что за подлые твари смогли так легко и решительно привести ребенка ко злу?

— Кто этот мальчик? — пророкотал Гар'Дена. — Нам ничего не говорили о мальчике. И кто вы, сударь, дерзнувший явиться в зал совета Наставников?

— Старый друг, — ответил Дарзид, — Изгнанник, как и ваш принц.

Мерзавец! Что бы я только не отдала за меч, чтобы оборвать его проклятую жизнь! Возможно ли, чтобы он был дар'нети?

— Изгнанник! — хором, в изумлении, воскликнули несколько Наставников.

— Это и в самом деле Изгнанник, по странной случайности сохранивший для нас надежду на продолжение королевского рода, — пояснил Экзегет. — Но сперва, прежде чем будет сказано что-то еще, — проверка. Она скажет нам все как есть. Для начала нам надо отмести сомнения, чтобы затем суметь объяснить все счастливые стечения обстоятельств.

Экзегет встал перед Гериком и взял в ладони лицо моего сына. Тот не отшатнулся, выражение его лица не изменилось. Мигом позже Наставник передвинулся за кресло Кейрона и положил руки на его широкие плечи.

— Скажи нам, Д'Натель, — сказал Наставник, — кто этот ребенок, что стоит перед нами? Кто его предки? Лежит ли на этих плечах ответственность за его рождение?

— Это мой сын, — тихо, недрогнувшим голосом ответил Кейрон, прикрыв глаза, — и Сейри, моей возлюбленной супруги. Я дал ему жизнь.

Я прижимала лоб к решетке, вцепившись в железные прутья. Слезы катились из глаз, застывая льдом на щеках.

Герик и бровью не повел, разве что еще больше посуровел. Его не удивили слова Кейрона, и они были ему неприятны.

Экзегет отступил. Мадьялар поднялась со своего места и скользнула с помоста, радужные переливы ее одежды резали глаз. Она на миг взяла ладони Герика в свои, пристально изучила его лицо, затем встала за спиной Кейрона и, словно мать, утешающая испуганное дитя, обвила его руками.

— Скажи нам, Д'Натель, кто этот ребенок? Кто его предки? Это ли сердце бьется в такт его сердцу?

— Это мой сын и Сейри, моей возлюбленной супруги. Он стал моим сокровищем с того дня, как я узнал его, — поддаваясь заклинанию, снова ответил Кейрон.

Один за другим Наставники подходили, касаясь его рук, чресел и головы.

— Эти ли руки построили обитель его жизни?

— Эти ли чресла разожгли огонь его существа?

— Этот ли разум говорит с его разумом и отзывается на слово «отец»?

Он ответил каждому.

— Своими руками я исцелил и воссоздал жизнь, когда она готова была прерваться прежде времени, и так еще в дни своей первой жизни построил дом во имя своего сына.