После недель разочарования меня, наконец, послали в Серый дом с указанием разыскать Сефаро. Я застала его в кладовой, сидящим в одиночестве за простым деревянным столом и работающим с книгами. Судя по виду, он был крайне занят и отметил мой приход лишь легким кивком вместо обычной улыбки.

— Ее милость Каргета предполагает, что Серому дому могут быть нужны наши услуги.

Я передала ему жетон от Каргеты, позволяющий говорить.

Сефаро вздохнул и повертел в пальцах маленький деревянный диск.

— Знамена. Надо будет сделать знамена.

— Знамена молодого господина? — Огонь просыпающейся жизни пробежал по моему телу.

— Он возвращается через седмицу, и мы должны повесить новые знамена к его прибытию. Я покажу символы, которые нужно там разместить.

Рука управляющего дрожала, когда он вынул перо и бумагу и начал набрасывать рисунок.

— Вам нехорошо, Сефаро? — спросила я.

Тревога о добром рабе сдержала ликование моего духа.

Он покачал головой и продолжил рисовать, сжимая перо, словно это был кинжал.

Я пришла, готовая засыпать его вопросами, как сад засыпают семенами, чтобы бережно собрать урожай ответов, которые мне было необходимо знать. Но беспокойство Сефаро намекало, что сегодня был неподходящий день для хитростей. Так что я сделала шаг к доверию.

— Из всех, кого я видела в этом месте, Сефаро, вы единственный, кто казался невосприимчивым к здешним ужасам. Что же изменилось?

Его рука застыла, и, миг спустя, он поднял взгляд от рисунка.

— Кто вы, Эдда? — Его голос был очень тих. — Каждый раз, когда мы встречались, я задумывался об этом, лишь затем, чтобы в следующий же миг обозвать себя дураком. Кто из крепостных додумался бы сказать мне о раненом ребенке? И теперь…

Я села на деревянный стул напротив и заговорила шепотом:

— Кто я — не имеет значения. Но я знаю о Пути, и мне горько видеть, как тех, кто есть сама жизнь, держат в плену в этой цитадели смерти.

Его сощуренные глаза широко распахнулись.

— Огонь небесный… Кто из крепостных может знать о Пути?

— Скажем так, я более любопытна, чем это принято в Се Урот… То, что вас тревожит, связано с возвращением молодого господина? Он жестоко с вами обращается?