Прошло ужасно много времени. Принц закрыл глаза, и можно было решить, что он заснул, только лицо у него было такое же свирепое, как когда он дрался на мечах. Молодой господин затрясся и застонал, и принц сказал мне:

— Держи его, Паоло. Только не прикасайся ко мне.

Я так и сделал. Когда молодой господин немного притих, принц велел мне забрать сережку из его уха. Он была страшно горячая, когда я взял ее.

Много позже принц поднял правую руку и стал водить ею медленно-медленно вдоль краев золотой маски. Снова и снова он так делал, а потом стало заметно, что металл отслаивается от лица молодого господина.

— Разрежь повязку, — наконец сказал принц так тихо, что я едва расслышал, а когда я так и сделал, велел мне: — Притуши свет и держи наготове одно из полотенец.

Разумеется, это я сделал тоже.

— А теперь держи его руки, пока я снимаю маску. Осторожно. Пожалуйста, осторожно.

Я еще не видел такого жуткого зрелища. В глазницах молодого господина не было вообще ничего. Когда я раньше видел его изменения, глаза его делались темнее цветом, а сейчас у него не было глаз, вообще ничего, что можно было бы увидеть, — только темные дыры. Принц их тут же накрыл, едва снял маску.

— Возьми остальные полотенца и нарежь их на полоски. — Он едва мог говорить.

Я сделал, как он мне сказал, и мы обернули полоски полотна вокруг глаз молодого господина. Потом принц устроился в углу палатки, закрыл глаза и прижал сына к груди. Я высунул голову наружу и спросил Барейля, не принесет ли он чего-нибудь попить для принца. Я знал, что после всего этого он захочет пить, но не решился пойти сам, без разрешения принца.

Чашку с вином и флягу воды принесла госпожа Сейри. Она встала на колени около принца и спросила его, может ли он пить. Он открыл глаза, и это было здорово видеть, когда он ее узнал. Он глотнул воды и заснул, а госпожа Сейри просидела с ними всю ночь. Я ждал за дверью.

* * *

Прошла неделя, прежде чем мы что-то узнали. Еще три раза принц лечил молодого господина.

— Я не могу сказать, достаточно ли я сделал, — сказал он нам после последнего раза. — Думаю, власть лордов над ним закончилась, когда мы сняли маску и вынули из уха серьгу, но он не разговаривает… не отвечает на мои вопросы и никак не реагирует, когда я с ним. Вокруг некоторых частей сознания он выстроил такие стены, что я не могу их коснуться. Я не знаю, возвел ли он их сам, или же это часть того, что сделали с ним лорды. Все, что я могу, — это попробовать изгнать образы, которые не принадлежат ему, и исцелить то, что кажется поврежденным. Что же касается глаз… Там все еще что-то есть. Сможет ли он ими видеть, я не знаю.