«Что за медвежий угол — это Пристанище? И ведь наверняка мой дед о нем знал, а я даже представления не имею, — мелькнуло у лорда Эйтола. — И что мне теперь делать с этим героем? Князья там, как видно, одичали, работают в поле вместе с мужиками (он заметил, как выглядят руки Береста), дороги туда нет, непроходимые леса или горы, и теперь этот наследник милостей моих предков является ко мне и, несомненно, потребует за свои подвиги еще милостей, дополнительных. Впрочем, он, похоже, неприхотлив. При дворе ему делать нечего, а небольшая сумма из казны…»

— Слава бежит впереди тебя, — улыбнулся Бересту лорд. — Подойди ближе.

Берест подошел и молча остановился, опустив руки. Губы у него чуть кривились: от тряски в седле болела рана. Сын и дочери лорда смотрели на него с веселым любопытством, как на введенного в комнаты зверя.

— А что за могучий боец был с вами? — продолжал лорд. — Кто-то один уложил четверых и дрался двумя мечами — своим и отнятым у врага?

Берест вдруг отмяк и чуть улыбнулся:

— Это Зоран. Ему под руку лучше не попадаться, но и добрее человека не сыщешь.

— Ты приехал за наградой? — спросил лорд. — Я буду рад пожаловать тебе столько золота, сколько лорд Вельдерн обещал за твою голову. Подайте ему вина!

Двое слуг тотчас наполнили для Береста огромный охотничий рог. Первый поднес рог, второй на серебряном подносе — целую груду хлеба и мяса. Берест поблагодарил почтительным кивком головы и в три глотка осушил кубок, потом отломил корку хлеба. Лорд наблюдал за ним со снисходительным одобрением.

У Береста было еще двое раненых, но оба нетяжело. Хуже всех пришлось самому Бересту и Снодреку, у которого левая рука теперь безвольно висела на перевязи.

Схватка в трактирном дворе была отчаянной. Берест бился с лордом Эрвудом. Это был поединок в свалке: ни Бересту, ни лорду не оставалось времени смотреть за опасностью, исходившей не от них самих. Они рубились почти вплотную, и ни одному некуда было отступать: мешали и свои, и чужие воины. Их было две дюжины на тесном дворе трактира. Берест не защищался, нанося удары мечом так, что лорд Эрвуд успевал только отбиваться. Наконец клинок Береста опустился не на подставленный в ответ клинок, а прямо на голову рыцаря. Тот, как и Берест, был без шлема: не надел его перед боем из пренебрежения к горстке наемников.

— Бегите! Кто побежит — не тронем!.. — громко крикнул Берест латникам.

Вдруг его голос оборвался. Берест не понял, что произошло: он провалился в забытье раньше, чем упал — от удара сбоку, которого не видел.

Друзьям показалось, что он убит. Из-за этого схватка стала ещё ожесточённей. Потерявшие предводителя латники, хотя и были в большинстве, сопротивлялись все слабее. Оруженосец Эрвуда приказал им отступать к трактиру, и они там заперлись.