Эбрукс и Кеси подошли к двери моего дома, перед тем как на ночь отправиться в Геттис. Они взмокли и устали, им хотелось немного поболтать и выпить чего-нибудь холодненького перед возвращением в город. Я впустил их, молча наблюдая, как они пьют воду из моего ведра. Дом был маленьким, и Эбрукс и Кеси переполняли его шумом. Они говорили о том, сколько травы скосили и что им нужно сделать завтра, словно это имело огромное значение. Мне их заботы казались ничтожными и бессмысленными. Тела мертвых солдат, их жен и детей разлагались в земле, из земли росла трава, а эти двое косили ее, чтобы кладбище выглядело опрятно, а потом вырастет новая трава, и они ее скосят, и умрут новые люди, а мы их похороним. Я подумал об украденном теле и о том, как я был возмущен и какие усилия мне пришлось приложить, чтобы его вернуть. А что, если бы я оставил его там, этого солдата, чьего имени я так и не запомнил, если бы корни дерева проникли в его тело, а жуки и муравьи растащили плоть? Чем это отличается от закапывания его в землю, над которой потом поставят доску с его именем? Я задумался о том, что называл своей жизнью. Я считал себя солдатом и охранял землю, в которой хоронили мертвецов. И я буду это делать, потому что оказался вторым сыном, рожденным моей матерью, и должен носить форму и служить королю — или, по крайней мере, делать вид.

Все это казалось столь бессмысленным, если взглянуть с такой точки зрения. Словно я прервал игру, отошел в сторону, посмотрел на разбросанные фишки и понял, что это лишь кусочки полированного камня на деревянной доске, размеченной квадратами. И смысл, которым они были наделены несколько мгновений назад, когда я пытался одержать победу в игре, им придавал я сам. Сами по себе ни фишки, ни доска значения не имели.

Я не мог решить, являюсь ли я обычной фишкой или я наконец отошел достаточно далеко от доски, которую кто-то сделал из моей жизни, и обнаружил, что не желаю быть таковой. Я потряс головой, словно хотел вернуть на место собственные мозги, пытаясь найти дорогу к прежнему взгляду на мир, в котором все эти понятия имели смысл, важность и значение.

— Что-то не так, Невар? — неожиданно спросил Эбрукс.

Я заметил, что они с Кеси странно смотрят на меня. А я невидяще уставился в окно. Я перевел взгляд на гостей. Их лица покрывали пот и грязь, но в глазах светилась искренняя тревога.

— Вы знаете, что обо мне говорят в городе? — спросил я.

Эбрукс отвернулся и ничего не ответил. Кеси вздрогнул. Этого оказалось вполне достаточно.

— Почему вы ничего мне не сказали? — резко спросил я.