Мертвец, отступавший в глубину зала, сделал еще один шаг назад, уворачиваясь от когтей Сигмона, и запнулся о ступеньку, ведущую к трону. Тварь покачнулась, и Ла Тойя рванулся вперед, чувствуя, как пылающий клинок нежити обжигает злым дыханием щеку. Прижавшись к мертвецу, Сигмон схватил его за правое запястье когтистой лапой и вскинул руку, отводя клинок от своего лица. Тварь забилась в его железной хватке, стараясь изогнуть плененную руку и дотянуться мечом до Сигмона, но тот держал крепко. Второй рукой он попытался ухватить плечо мертвеца, но его обычная, человеческая рука схватила лишь черный туман, склизкий на ощупь. Тогда Сигмон сжал когти на запястье твари, и ее отвердевшая плоть поддалась, уступая силе чудовища. Рука, все еще сжимающая алый клинок, отломилась, словно сухая ветка, и Ла Тойя победно взмахнул своим трофеем.

Тварь завизжала, когда пылающий клинок прошел сквозь ее тело, но без труда вывернулась из объятий графа. Сигмон перебросил клинок в левую руку, сжал рукоять, ожегшую человеческую ладонь вспышкой боли, а правой ухватил мертвеца за плечо, глубоко запустив когти в его гниющую плоть. Тварь забилась в его хватке, словно рыба на крючке, и Сигмон наотмашь полоснул ее клинком. Пылающая сталь прошла сквозь мертвеца, не причинив ему вреда. Сигмон ударил снова, но магический меч не встретил сопротивления — он был выкован не для этого чудовища. Тогда Ла Тойя отбросил меч в сторону и притянул к себе тварь, насаженную на его когти.

— Ладно, — прошипел Сигмон в мертвое лицо с закатившимися глазами. — Обойдемся без мечей.

Он услышал, как с треском распахнулись двери зала, услышал шум людских голосов, но не повернул голову, даже когда кто-то окликнул его по имени. Просто не успел — тварь внезапно вцепилась в него уцелевшей рукой и забилась в конвульсиях. Ее призрачная плоть обрела твердость — теперь Сигмон смог ухватить ее и своей человеческой рукой. Мертвец зашипел, когда когти Ла Тойя поползли вниз, выдирая клок из гнилого плеча. Мертвая плоть вздрогнула, пошла пузырями, словно выворачиваясь наизнанку. Из плеч твари, протыкая черную ткань плаща, поднялись шипы, из пустого рукава вместо оторванного запястья выросла клешня, а мертвое лицо поплыло, как горячий воск, превращаясь в застывшую маску.

Сигмон, ощутивший тяжесть чужого тела, невольно вскрикнул. В его объятиях бился демон, до ужаса напоминавший того, с которым граф сражался в подвале Фаомара. Черные колдуны Волдера, призвавшие демона и сотворившие из него свое мерзкое создание, спустили свое чудовище с цепи.