Подозреваю, что Костоправ предпочел бы последнее. За годы вражды он отнюдь не проникся к Ревуну симпатией.

Кажется, я упоминал о необычайном везении Ревуна? Удача не изменила ему и на сей раз. Как я ни тужился, проснуться не удавалось. Видимо, мой дух не имел власти над телом, когда оно нуждалось в отдыхе. Мне не оставалось ничего другого, кроме как блуждать в мире духов в ожидании пробуждения.

Я вспомнил, как Душелов затянула меня туда, когда я даже не спал: каким образом и зачем – так и осталось тайной. Не исключено, что она могла проделать нечто подобное снова. Особенно, если я чем-то привлек ее внимание.

Можно было предположить, что вся эта история была для нее лишь игрой, позволяющей убить время, пока складываются фрагменты какого-то большого плана. А возможно, она экспериментировала. Или же имело место и то и другое. И нечто третье, гораздо большее. Наверняка мы знали одно: она воплощает в себе хаос, а потому ее побуждения и цели изменчивы и невнятны.

Так или иначе, мне следовало подсуетиться. Раз я не могу вернуться, надо хоть время потратить с пользой. Хорошенькое дело – шпионить во сне. Надо будет сказать Костоправу, чтобы удвоил мне жалованье. Князя я нашел довольно легко, поскольку он драпал прямо на север, никуда не сворачивая. С ним улепетывала целая орава его парней, и резвости им было не занимать.

Тени вились вокруг, как волки, преследующие опасную дичь. Борьба велась на бегу. Бамбуковых шестов у людей князя оставалось немного, но всякий раз, когда один из них начинал вопить, огненный шар убивал его прежде, чем успевали сделать свое черное дело Тени.

Не желая терять время попусту, я принялся искать Гоблина и Могабу. Но тщетно. Оставалось надеяться, что, когда станет светлее, мне повезет больше. Надо думать, дело уже шло к утру, однако из-за густых облаков было по-прежнему темно.

Я повернул назад, к Вершине. Повсюду бросались в глаза последствия землетрясения: оползни, вывороченные с корнями деревья, глубокие овраги, разрушенные дома. Заново отстроенный Клетом и его братьями мост снова, уже в который раз, рухнул. Некоторый ущерб был нанесен даже Вершине, правда, лишь на самом верху, где Длиннотень повздорил со своими приятелями, а потом вся компания пререкалась с Киной.

Но затем я углядел здоровенный блок белого камня, вывалившийся из башни Длиннотени и упавший к подножию стены. За ним последовали другие. Мне показалось, что башня подрагивает, словно она не из камня, а из желатина. Похоже, дрожь после толчка так и не унялась. Если не стала еще сильнее.