– Помощники собрались? – спросил я.

– Сказано тебе, все готово. – Бадья заглянул в горшок Тай Дэя. – Ого, приятель. Кажется, ты готовишь что-то вкусненькое. На вид, так пальчики оближешь.

Тай Дэй совершенно не обладал чувством юмора, ему было трудно распознать сарказм. Он кивнул.

– Немного соли, немного сахара. Но главное для вкуса – добавить горсточку личинок тьюлока или несколько кусочков вяленого мяса обезьяны.

– Что за тьюлок такой?

Я бы ни за что не стал спрашивать.

– Жук. Его личинки селятся в гнилой древесине. У себя в дельте мы специально валим деревья, чтобы вырастить их побольше.

– Ты нервничаешь? – спросил я.

Тай Дэй бросил на меня такой взгляд, словно это предположение являлось величайшей нелепостью на свете.

– Ты разболтался, как целая воронья стая.

Нюень бао хмыкнул, признавая мою правоту, и вновь стал самим собой.

– Личинки жуков, – пробормотал я. – Только нюень бао могло прийти в голову разводить личинки.

– А что тут плохого? – спросил Бадья. – Ежели поджарить их с маслицем да грибочков добавить… Ну, игра начинается.

Костоправ и Госпожа поднимались на гору. Я видел их достаточно отчетливо и сразу отметил, что они облачены в искрящуюся броню Вдоводела и Жизнедава. Они восседали на гигантских скакунах, выведенных в конюшнях Башни Госпожи в Чарах. Из-под копыт черных чудовищ вылетали искры, из раздутых ноздрей – пар, больше походивший на дым. Не хватало только труб, цимбал и барабанов, но это было бы не в духе Госпожи и Старика. И они сами, и все их сопровождающие, кроме пленников, были вооружены связками бамбука.

Ревун находился в маленькой деревянной клетке на колесах, запряженной парой черных козлов. Должно быть, он и Госпожа достигли некой договоренности, поскольку на нем не было ни пут, ни оков. Правда, за клеткой наблюдало с полдюжины солдат, которые мигом искупали бы Ревуна в огне, вздумай он открыть рот, чтобы произнести какое-нибудь мерзкое заклинание.

Длиннотень тоже сидел в клетке, но он не пришел с Госпожой ни к какому соглашению. Рот его был плотно зашит, пальцы стянуты вместе. Чтобы навести хоть какие-нибудь чары, ему пришлось бы совершать пассы ушами, но делать этого не стоило. Солдаты нервничали и готовы были изжарить его при первом подозрительном движении.

Нервничали они во многом и потому, что нервничал он сам. Прижавшись к прутьям, он упорно пытался что-то выкрикнуть сквозь стянутые вместе губы.

Длиннотень не хотел подниматься в гору.

С Прабриндрахом Драхом обошлись лучше. По обе стороны от него, как личная почетная стража, держались Лозан Лебедь и Корди Мотер. Правда, вокруг этой троицы большим ромбом выстроились Масло, Ведьмак и братья-механики со своими телохранителями нюень бао. При этом Лофтус и Лонгинус беседовали с князем так, будто вся компания отправлялась на обычную прогулку.