Окончательная ссора произошла на пирушке в одном из загородных дворцов Шаваша. Бемиш присутствовал на ней: ему надо было встретиться с несколькими чиновниками из Чахара да вручить Шавашу чек на избирательную кампанию.

Они все были пьяны, Киссур, пожалуй, менее, а Шаваш более всех. Во всяком случае, Шаваш полулежал, раскинувшись, на диванчике, а на его коленях сидел один из его рабов, смазливый мальчишка лет четырнадцати, чьи отношения с хозяином не вызывали сомнения ни у кого из присутствующих. Мальчик теребил золотые нити, оторачивавшие белую шелковую куртку хозяина, и подбирал кусочки с его тарелки, и настал наконец момент, когда будущий премьер-министр, светоч и надежда народа, враг инфляции и столп добродетели, с замаслившимися глазами стал пробираться к выходу, подталкивая перед собой мальчишку. Двое или трое просителей, вившихся вокруг Шаваша в надежде обговорить разные дела, убрались с дороги, понимая, что лучше сейчас не встревать между министром и скромным мальчиком, и в этот момент перед Шавашем оказался Киссур. Он стоял очень прямо, в черной рубашке и черных штанах безо всякой вышивки и оружия, и его холодное жесткое лицо с карими глазами и белокурыми, собранными в пучок волосами глядело на Шаваша сверху вниз. Широкоплечий и узкобедрый Киссур возвышался над министром финансов на добрую голову, хотя на Киссуре были мягкие черные мокасины, а на маленьком чиновнике – расшитые серебром туфли с загнутым носком и высокими каблуками.

– Шаваш, – сказал бывший первый министр империи, – ты правда собираешься завтра в Ланах?

В Ланахе должен был быть съезд трех провинций, банкеты для избранных и пироги для всех.

– Да.

– Не езди, я прошу тебя.

Шаваш ошеломленно улыбнулся.

– Я не могу, Киссур. Народ ждет меня там.

– Я прошу тебя, Шаваш, не надо. Ради нашей дружбы. Недостойно вейского чиновника обезьянничать этим глупостям иномирцев, участвовать в выборах.

Шаваш пьяно хихикнул.

– Это твоя личная просьба?

– Нет. Я говорю от имени другого.

Киссур не сказал: «другого человека». Никогда, даже в душе, он не называл императора Варназда человеком. Император всегда был для него – бог.

– Тот, от имени кого ты говоришь, боится, что я выиграю выборы?

– Ты недостоин стоять во главе государства.

Все присутствующие, затаив дыхание, слушали этот диалог, вскоре обросший самыми фантастическими подробностями. И Киссур, и Шаваш, как уже говорилось, набрались выше глаз, а что у трезвого на уме…

Шаваш засмеялся.

– А что ты мне предложишь, Киссур, взамен?

– Все, что ни пожелаешь. Ты хотел Чариз. (Государь подарил Киссуру много поместий в нефтеносных районах Чариза.) Хочешь, я зарежу Ядана?