— В кусты, — вполголоса скомандовал Кехелус.

Они нырнули в заросли, скатились в неглубокую канаву, возле тропы и затаились.

Шаги слышались все ближе и ближе, но внезапно стихли. Дарин подождал немного, потом не выдержал и осторожно выглянул.

…В доме с синим ставнями атмосфера царила грозовая: сгущались черные тучи и погромыхивал гром.

Дадалион и Тохта сидели возле незажженного камина и молчали. Фендуляр ворочался между балок под потолком и вздыхал, так что колыхались занавески на окнах.

Время от времени Дадалион привставал с кресла и поглядывал в окно, наблюдая за тем, что происходило снаружи. Там, по широкому двору с оскорбленным видом бродил раб Басиянда, вооруженный метлой. Судя по тому, как он ею размахивал, пытаясь сгрести в кучу мусор, метлу в руках ему доводилось держать нечасто.

— Дадалион! — забубнило зеркало, что стояло в лавке. — Перенеси меня в гостиную! Мы же договорились! Я тоже хочу знать все новости!

Дадалион не ответил: ему было не до того. Вот уже битый час он сидел над чистым листом бумаги, думал, обмакивал в чернильницу перо, но так и не вывел ни строчки: никак не мог решить, для кого писать завещание, для себя или для Дарина.

— Наверное, все-таки для Дарина, — пробормотал он. — Ему нужней. Вот только как начать?

— Ты ему уже штук двадцать написал, — хмуро сказал Тохта. — В чем загвоздка?

— А в том, что любое завещание начинается со слов: «Находясь в здравом уме», — необыкновенно саркастическим тоном пояснил Дадалион. — А этого я про Дарина никак сказать не могу! — он яростно потыкал пером в чернильницу, не обращая внимания на разлетевшиеся повсюду брызги. — Никакой человек в здравом уме не соберется оставить у себя амулет — это раз! Не пойдет в Тисовую рощу — это два! И не заведет дружбу с королем-демоном — это три!

— Проклятые овражные гномишки! — сердито загудел из-под потолка Фендуляр. — Это из-за них все!

Тохта промолчал: он испытывал сильнейшее желание передушить всех овражных гномов Лутаки.

— Дадалион! — заныло зеркало. — Ну, перенеси меня в комнату, что тебе — трудно, что ли?! Вы там разговариваете, а мне ничего не слышно! Что ты говорил вот только что?

— Или ты замолкаешь, — повысив голос, ответил Дадалион. — Иначе я завтра же собственными руками отношу тебя старьевщику!

Зеркало умолкло.

Тохта покосился на каминную полку, где за подсвечником была спрятана косточка — возможно, если погрызть ее немного, это отвлечет от мыслей о том, каким способом расправились бы с безмозглыми овражниками его предки, воинственные кобольды. Способы были один другого лучше — предки не любили терять время попусту и при каждой возможности совершенствовали свое умение убивать.