Глаза ламии стали темнеть.

— А если смогу?

Кумлер заколебался и его свора, мигом уловив нерешительность вожака, замерла на месте.

Тесс бросил взгляд на застывших в нерешительности вурдалаков, усмехнулся и направился к амулету.

Раздался шелчок: Дарин поднял обрез и направил его на Тесса.

— Отойди.

Повелитель ламий остановился.

— Отойди, — прозвучало еще раз.

Тесс посмотрел на Дарина: тот сидел, опираясь спиной о ствол дерева, собираясь с силами, чтобы подняться, рядом съежился грязный кобольд, глядя то на парня, то на пожилую женщину, тоже сидевшую на земле.

— Сделаешь еще шаг и я выстрелю.

В серых глазах Тесса не было и тени страха.

— Не выстрелишь, — спокойно сказал повелитель ламий. Он оглянулся через плечо на вурдалаков и понизил голос: — Убирайтесь-ка отсюда, пока есть возможность. Иначе кумлеровская свора вас растерзает.

Тохта, вытаращил глаза: он твердо знал, что ослышался. Или нет? Кобольд переглянулся с Гингемой, та пожала плечами.

Тесс наклонился и поднял из пыли амулет.

Мгновение Дарин держал ламию на мушке, потом опустил обрез и в бессильной ярости ударил кулаком по земле.

Тохта осторожно потер ушибленный бок: болело так, что лапы сводило.

— И что дальше? — хмуро спросил кобольд, исподлобья глядя на повелителя ламий.

В Лутаке он никогда бы не осмелился задавать кое-кому подобные вопросы, но сейчас Тохте было уже все равно. Неподалеку топтались вурдалаки, из оружия имелся лишь обрез Дарина с одной-единственной пулей… так что, можно и ламией поговорить, хуже все равно уже не будет. — Отдашь феям?

Тесс не отрывал взгляда от амулета.

— Он принадлежит не феям, — негромко проговорил повелитель ламий.