— Ты не обманешь Свидетельницу, Марно. Ты ужасно возбужден. Я тоже.

— Почему бы тебе не подыскать человека? — с отчаянием спросил он. — Мясника или Нузио. Или одного из телохранителей. Не хочешь же ты заниматься любовью со зверем!

— Не хочу? — Она сняла с него правый башмак. Вместо пальцев на ногах у Кавотти было небольшое копыто, но прорицательница знала об этом еще до того, как он вошел в дом. — Мясник слишком торопится — раз-два и готово. А Нузио подавай что-нибудь необычное. — Она склонилась над коленями Кавотти, чтобы расстегнуть его хламиду. — Если бы тебя не было, я бы, пожалуй, попробовала с телохранителем, но ты здесь, и я хочу переспать с тобой. А потому ложись и получай удовольствие.

Он попытался ее оттолкнуть. У нее остались растяжки после родов, округлая грудь была полна молока. Кавотти ничего не знал о ее жизни.

— Перестань меня мучить! — воскликнул он. — И себя тоже! Ты ведь знаешь, что если забеременеешь, у тебя родится чудовище. Оно будет расти в тебе до тех пор, пока твое лоно не лопнет. И ты умрешь, Гвинетта.

Она печально улыбнулась.

— Бедный Марно. Да, это правда. Наследника ты иметь не сможешь. Но ты забыл, что я прорицательница.

Он уже не мог оторвать взгляда от Гвинетты.

— И что с того?

— Женщины беременеют не каждый раз. Даже если сегодня я лягу со всеми мужчинами Нелины, ничего не будет. Сегодня у меня безопасный день, и я ужасно тебя хочу.

— Тогда я не против, — пробормотал Кавотти.

Он прижал к себе Гвинетту и улегся на спину прямо на дощатом полу, а она тут же уселась сверху, как ребенок. Может, она и не самая красивая женщина из тех, что ему доводилось обнимать, но она все-таки женщина и хочет его; наверное, кроме нее никто больше не пожелает принять его таким, каким он стал.

ГЛАВА 28

ГЛАВА 28

Чайзу Селебру пришлось остывать в коридоре. Он сильно разозлился. Нет, едва сдерживал ярость. Стражники еще пожалеют о нанесенном ему оскорблении — если не сейчас, то когда он займет трон дожа. Не важно, решат ли так сами советники или им прикажет Кулак; это произойдет в любом случае. Вдобавок Чайз в стельку напился и не знал, что случится раньше: он заснет, или его стошнит. Наконец в коридор вышел капитан и доложил, что ее светлость готова его принять. Чайз прорычал нечто невнятное и вошел в гостиную, споткнувшись о порог.

Он не был здесь уже несколько лет. Прямо склад всякого хлама! В детстве гостиная казалась Чайзу гораздо больше, но картины, скульптуры и фарфор нисколько не изменились. Их давно пора выбросить на помойку. Лира! Интересно, мать на ней играет? Старуха Оливия сидела в любимом кресле, держа на коленях вязание. Толпы женщин могли бы вязать для нее, если бы она захотела. Мать бросила на него сердитый взгляд — видно, хотела лечь спать, но дожидалась его визита.