Тохта фыркнул. Не будет он пустым мечтанием предаваться и время тянуть, а пойдет и сделает, что положено, как и подобает потомку отважных…

Он сполз со стула и решительно направился в гостиную.

Дарин и Гингема при его появлении, прекратили разговор. Гингема уже собралась в дорогу: накинула легкую бежевую куртку, повязала на шею яркую косынку, сумку на плечо повесила. Внешне выглядела совсем как обычно, только глаза блестели молодым задорным блеском. Вот уж кто ничего в этой жизни не боится… Дарин стоял возле стола, застегивая рюкзак, обрез лежал на кресле. Увидел Тохту, сунул обрез под куртку, спросил:

– Ну, готов?

– Готов, готов, – проворчал кобольд. – Это вы тут чего-то копаетесь. Сколько вас ждать можно, не понимаю…

…Возле входа в парк Гингема запарковала машину. Тохта и Дарин выбрались из салона и огляделись.

– Терпеть не могу это проклятое место! – недовольно протявкал кобольд. Настроение у него было не блестящее, и Тохта не собирался это скрывать.

– Как вспомню, кого мы тут встретили, так мороз по шкуре!

– Не только у тебя, – рассеянно пробормотал Дарин, озираясь по сторонам. В парке было тихо и безлюдно: он был давным-давно заброшен и популярностью у горожан не пользовался. Они предпочитали сквер возле центральной площади или большой парк на набережной, где по выходным дням играл духовой оркестр, а про этот заросший кустарником и сорной травой островок посреди шумного города и не вспоминали.

– Может, они и сейчас где-то неподалеку, – не унимался Тохта. – Может, у них тут логово!

Гингема хлопнула дверцей, проверила, работает ли противоугонная сигнализация, и нагнала Дарина и кобольда.

– Вот что, ребята, – вполголоса сказала она, пряча ключи в карман. – Спецоперация, что мы задумали – дело, конечно, хорошее, но на всякий случай предлагаю далеко от машины не отходить!

– Согласен, – кивнул Дарин и покосился на Тохту. – Ты что это себе под нос бормочешь?

– Ритуал повторяю, – нервно отозвался тот, пытаясь пригладить вставшую дыбом шерсть. – Повторяю и повторяю… повторяю и повторяю…

Гингема успокаивающим жестом положила ему на голову ладонь.

– Ты его наизусть вызубрил, как студент-отличник! Честное слово, я бы тебе пятерку поставила!

– Ого, – завистливо протянул Дарин. Сам он за пять лет учебы пятерками у Гингемы похвастаться не мог. – Слышишь, Тохта?!

Кобольд только лапой махнул. Он даже и говорить не стал о своих опасениях: люди, да еще и не маги, они даже и не подозревали, какой опасности подвергнутся, спутай он хоть слово, допусти хоть малейшую оплошность! Втолковать им это Тохта уже отчаялся, а потому, только пробормотал вполголоса: