— Полагаю, так они вырывают смерть из земли, чтобы подготовиться к лету.

Старик скорчил рожу, недовольный, что его опередили.

— Ну да, и еще кое для чего.

— И?

— Ха! Кредит исчерпан! — Он с торжествующим видом опустил кость в карман. — Всегда веди счет, девочка, и держи вопрос про запас.

Проклятие. Индекс — лицемер и хитрец и вовсе не такой уж сумасшедший чудак, каким считают его коллеги. Его теория «ничто не случайно» идет параллельно ее собственным решениям узнавать правила всех игр, в которые она оказывается втянута. Как и Индекс, Джейм жаждет фактов, чтобы понимать причины и таким образом (желательно) избегать врезаться лбом в следствия. После года исследований в Тай-Тестигоне девушка думала, что может безболезненно освободиться от всех природных божков, как и от случайных ударов своего бога. Да, это действует в так называемом Новом Пантеоне. Но ясно и то, что Индекс прав и в Ратиллене существуют более древние силы, по отношению к которым Кенцират избрал дорогу неведения. Старый Пантеон Тай-Тестигона вырос из самой природы своего мира, его не ограничивают Восточные Земли, он… стихиен?

Сгоревший Человек и Земляная Женщина, огонь и земля. Тишшу и Речная Змея, воздух и вода.

«Ищи Четырех», — сказал Глас Божий.

Нет. Это не может быть так просто, это и вправду совсем не просто. Если Змея — оставшийся кусочек Темного Порога, как утверждала Коттила, то она совсем не часть этого мира. Хотя тот сом… И как это так, ведь, по словам Киндри, аррин-кены веками безуспешно ищут Четырех, а она тем временем притягивает их, как мед мух? Одно дело вообразить себя центром мироздания и совсем другое — обнаружить, что это может оказаться правдой.

«Ратиллен наблюдает за мной, — вздрогнув, подумала девушка. — Почему?»

— Всякое может случиться сегодня, в Канун Лета. — Индекс неодобрительно рассматривал ее. — Странные вещи творятся в Заречье, и ничто не случайно, там или здесь. Следи за тем, где мы остановимся по пути к дому. Там будет пример, подожди и увидишь.

— Чудесно. — Джейм с кривой улыбкой глядела вниз, на безымянную облачную равнину. — Только скажи, куда смотреть.

— Туда. — Серод показал на юг.

В тумане маячил клочок красной ткани, привязанной к колышку. Сперва Джейм решила, что кто-то развернул свой личный импровизированный флаг, но потом заметила, что вокруг тряпки пелена медленно оседает. Появилась вертикальная доска, на которой держался кол, затем несколько бревен, вразнобой скрепленных друг с другом, а потом и шаткая, будто слепленная из обломков, башня.

— Вот, — гордо сказал Серод, — это высочайшее строение Каскада. Башню соорудили прошлой зимой, чтобы с высоты следить за всем разом. Я, э-э, так полагаю.