— Нет, нет, нет, о бог!

Ее охватило нестерпимое головокружение. «Он вывернул меня наизнанку», — пришла дикая мысль, девушка споткнулась и снова упала на пол, содрогаясь от тошноты.

Теперь она видела: сквозь тонкую пленку рвоты (желудок-то пустой) проглядывал темный камень с зелеными прожилками. Руки сияли белизной на этом фоне, пальцы прикрывали сцепленные друг с другом костяные пластины. Голову клонила книзу тяжесть костяного шлема и маски. Так уже было, когда контакт с раненым Серодом толкнул ее в… в…

— Нет, — снова выдохнула она, едва не застонав, вспомнив. — Ох, нет…

— Дааа-сссс…

Шипение вздернуло голову девушки. Вокруг раскинулся ужасающий зал Геридона в его Доме за Темным Порогом; образ ее души. На нее смотрели сотканные глаза погибших Норфов с мертвых флагов и пустые выжженные глазницы аррин-кенов со сваленных грудой на холодном очаге шкур. Промозглый воздух вонял. «Всегда вынюхиваешь правду…» Вот что она хотела забыть, отвергнуть, но не могла убежать: гнойник в самом центре души, жестоко подшучивающий над надеждой и честью. Рожденная для службы Тьме… Ей мучительно хотелось свернуться в костяной шар, укрыться от самой себя навсегда.

— Итак, вот откуда ты пришла, — выдохнул Иштар. — Итак, вот кто ты.

Его белое лицо, еще больше похожее на череп после зимы болезни, чем помнилось, нависло над ней, лишь глаза живут на маске мертвеца, и их переполняет презрение.

— Слушай меня, гадина. У тебя есть кое-что мое. Я послал убийц раздобыть это, но они провалились. Я послал тряпку лекаря, но он сбежал. И все-таки я получу это. Где моя Книга, вор? Моя Книга в Бледном Переплете. Говори, или я так же наверняка, как закрыл от этого хнычущего ублюдка образ его души, запру тебя в твоем. Подумай об этом: твой разум навсегда останется здесь, а твое тело станет моим, и делать я буду с ним все, что пожелаю…

— Нет!

Неловкими, втиснутыми в костяные перчатки пальцами Джейм выхватила Костяной Нож. Жрец выбил клинок из ее руки, тот клацнул в тенях у дверей.

— Ты назвала меня изменником, да? Ты действительно думаешь, что можешь противостоять нашему хозяину в его собственном зале? Клянись в преданности где и кому тебе угодно, Яд Жрецов, но вот она, твоя душа, лежит и гниет здесь. Дура, решила, что руки или оружие могут спасти тебя тут!

Второй удар пришелся по виску, в ушах зазвенело.

…Белый жеребенок раторна, упавший от ее толчка как раз там, где сейчас избивают ее. Слишком незрелы они оба, слишком неподготовлены…

Кровь плеснула на пол между руками, рана, нанесенная Калистиной, снова открылась под костяной маской. При горячем прикосновении зеленые мраморные вены запульсировали, голубоватые трещины потянулись к очагу. Шкуры аррин-кенов качнули лапами.