– Но почему было не прийти сюда от имени князя?

– Не все, что происходит внизу, можно разглядеть из дворца правителя. Я прожил здесь несколько месяцев под видом странствующего ритера.

– И тебя не узнали? – удивилась Таня.

– Арис, конечно, узнал и принял в своем доме. Аине узнала. Сида я не мог не навестить. Но остальным обо мне было знать необязательно.

– Но неужели никто больше не знал, что ты бывший учитель князя и Ариса?

– Ритеры делают свою работу в тайне. Но сейчас эта моя миссия закончена. После того, как я отвезу тебя в столицу, я вернусь в Нес уже как официальный посланец князя.

– В столицу? – удивилась Таня.

– Да, я думаю, что так для тебя будет лучше. Представлю тебя князю. Он наверняка найдет тебе место при дворе. Такая прекрасная женщина, ритер. Тебе не стоит отказываться от возможных почестей и богатства. Ты слишком много страдала, чтобы не получить награду. Ты сама решишь, что делать дальше.

– Но я же женщина, – горько усмехнулась Таня. – По здешним меркам – низшее существо с ограниченным разумом.

– Те, кто считают всех женщин ниже мужчин, сами существа с сознанием животных, – проворчал Альберт. – На такое способны лишь люди, подобные Уряте и его своре. Они вообще не признают равенства. Они пресмыкаются перед тем, кто выше их, и втаптывают в грязь тех, кто слабее. И от того, и другого они получают большое удовольствие. Но следующие путями великой тайны различают людей только по уму, талантам и душевным качествам. Так что в столице ты встретишь достойный прием. Но земли, подвластные Несу, тебе лучше покинуть. По крайней мере, пока Урята наместник здесь.

– Там, в тюрьме есть один пленник… – встрепенулась Таня.

– Я знаю, – прервал ее Альберт. – Все, что должно быть сделано, будет сделано. Но не забывай и то, что человек и сам творец своей судьбы.

Глава сорок пятая, о заключении

Глава сорок пятая,

о заключении

Камера была тесная и душная. Народу в нее набилось много. В большинстве это были люди, арестованные по обвинению в заговоре против наместника. Почти все после пыток. Здесь Антон и увидел ненавистного ему Леодра.

Впрочем, когда Антона притащили сюда, ему было не до знакомств. Палачи наместника хорошо знали свое дело, а взбесившийся Урята просто неистовствовал. Как и было договорено с Арисом, молодой ритер стоически перенес пытку на дыбе, перетерпел, когда его жгли огнем, и «признался» в преступлении, лишь когда палач нанес ему несколько адски болезненных ударов кнутом. Назвался он первым пришедшим ему на ум именем Михей, которое и было записано в протокол допроса. Впрочем, Уряту это не остановило, и он требовал дальнейших пыток. Антону втыкали иголки под ногти, растягивали его на специальном станке, а потом просто били руками и ногами. Наконец, парень потерял сознание.