— Она все еще несчастна? — спросил Спархок. — Я думал, она уже нашла себе содержателя.

— Наверно, и, я думаю, не одного. Но ты же знаешь, Спархок, она злопамятна, как кошка.

— Я оставил ей свою лавку, и она могла бы жить припеваючи, если бы хоть немного думала о деле.

— Да, я слышал, что все оно так и есть, но ты лишил ее другого, ты уехал, попрощавшись с ней и оставив ей наследство запиской, не доставив бедной женщине удовольствия поубиваться, покричать, что она «сейчас пронзит свое несчастное сердце вот этим кинжалом».

— Но только так я и мог незаметно исчезнуть.

— Но все же ты поступил с ней ужасно, Спархок. Лильяс ведь прекрасная актриса, а ты… Ускользнуть среди ночи, лишить ее возможности устроить спектакль, Спархок!

— Тебе обязательно так долго обсуждать этот вопрос, Воррен?

— Я просто пытаюсь дать тебе дружеский совет, Спархок. Все что тебе грозит в Джирохе — это несколько воющих фанатиков, а здесь тебе грозит гораздо, гораздо большая опасность — встреча с разъяренной Лильяс.

21

21

Примерно через полчаса они тихо покинули дом Воррена. Когда они забирались на лошадей, Спархок внимательно посмотрел на Сефрению. Хотя едва перевалило за полдень, она выглядела очень усталой.

— А это существо, что следит за нами, может устроить смерч на реке? — спросил он.

Она нахмурилась.

— Вообще-то там слишком мало открытой воды, но создание мира тьмы иногда могут преступить естественные законы природы, — она подумала и спросила: — А река широкая?

— Не очень, — ответил Спархок. — Во всем Рендоре не хватит воды на широкую реку.

— В узких берегах управлять смерчем будет трудно, ты же видел, как блуждал тот, что разрушил корабль Мабина.

— Ну что ж, тогда мы должны попробовать. Ты не выдержишь пути до Дабоура верхом.

— Не надо рисковать из-за меня, Спархок.

— Но это, вообще-то, не только из-за тебя, Сефрения. Мы и так потеряли много времени, а путь на лодке будет намного быстрей, чем посуху. Мы будем плыть рядом с берегом, и в случае чего успеем выскочить.

— Ну хорошо, Спархок. Сделаем так, как ты хочешь.