Элия закончила изучать обстановку и глубоко вздохнула:

— Херес будет очень кстати.

— Что-нибудь еще?

— Ответы на несколько вопросов.

— Все, что будет в моих силах.

Вон какая скептическая улыбка, сразу видно, что ни одному моему слову не верит. А чего бы еще ожидать? После недавнего-то общения с Агнес.

Хейстингз усадил Элию, разлил херес и только после этого опустился в огромное, очень мягкое кресло, несколько скрадывающее его непомерный рост.

— За ваше здоровье, — провозгласил он, поднимая рюмку, — а также за здоровье вашего брата и его семьи.

Они пригубили вино. Элия смотрела на собеседника как фехтовальщик, вооруженный самой настоящей, боевой саблей. Хейстингз улыбнулся. Он любил хорошеньких девушек.

— Так что, первый вопрос? Нет, начну я. Вы хорошо доехали?

— Нет. Это был какой-то зверинец. Хищно оскалившиеся зубы Элии поневоле заставляли вспомнить легенду о том, что в ее генеалогическом древе имеются, всего несколькими ветвями выше

, самые настоящие каннибалы. Ну да, не могли же возвращающиеся из Кейнсвилла репортеры обойти своим вниманием прекрасную принцессу.

— Ну, теперь ваша очередь, — расхохотался Хейстингз.

— Почему, — пристально взглянула на него Элия, — вы не носите траур по своему внуку?

— Ох, мадам, из-под ваших ноготков сразу же брызжет кровь.

— Так неужели эта кровь жиже, чем водица?

— Ваше владение английской идиоматикой вызывает у меня искреннюю зависть.

— Ваше умение увиливать от прямых ответов вызывает у меня зависть не менее искреннюю.

Хейстингз сделал неторопливый глоток из рюмки. Детская агрессивность этого допроса с пристрастием искренне его забавляла.

— Безвременная кончина любого человека — трагедия, всегда и везде, однако я не хотел бы лицемерить, изображая какую-то особую жалость к этому молодому человеку. Подумайте сами, всего два дня назад я даже не подозревал о его существовании. Наша единственная встреча продолжалась менее часа. А вы — он стал вам другом?