Взмахнув правой рукой, он метнул первый камень сквозь призрачное мерцание змеедемонов, которые пытались заслонить хозяина, и попал Врэту между глаз. Удар второго камня в подставленное горло перебил трахею. Врэт взвизгнул, голова его дёрнулась вперёд, и он свалился замертво. Меч Таран зазвенел, упав на каменный пол.

В тот же миг громоздящиеся ряды змеедемонов исчезли жирным дымом, развеянным ветром яркого дня, и свет ворвался в пустые покои.

Освобождённые из испарившихся щупальцев пленники упали на пол. Повалившись вокруг трона, они лежали, оглушённые, глядя поражённо на труп Врэта. Его избитое косоглазое лицо судорожно задёргалось, и Поч вскрикнул, а Бульдог завыл, когда лиловая рубашка мертвеца вздулась и лопнула.

Гремлин, как жалкая кукла, окрашенная кровью, выбрался из разорванного трупа Врэта и побежал, пища и уже начиная гореть, в пылающий свет дня, где клубился дегтярный дым. С бешеной, безумной яростью он метался, бесцельно тыча скорпионьими лапками по сторонам, ища нового хозяина среди беспомощно лежащих людей.

Тиви закричала, бросилась прочь, и гремлин метнулся к ней.

Меч Таран лежал на полу рядом с Почём. С удивлённым вскриком мальчик схватил меч и полоснул гремлина. Бритвенное лезвие рассекло пузырь головы как раз тогда, когда бес вспрыгнул на Тиви, и с визгом, от которого зазвенело в ушах, миниатюрное чудовище растворилось в клубе чёрного дыма.

Поезд Боли остановился с металлическим лязгом, застонав по-звериному ржавыми шарнирами. Первой из него вывалилась вонь смерти.

Бульдог выскочил на фасад пирамиды. Хотя чёрная магия, двигавшая локомотив, исчезла, Чарм из амулетов на плитах фасада держал цепь на месте и дал вору возможность пройти к ней по пандусу.

Он отодвинул скользящую дверь второго вагона, и зловонный смрад вывалился оттуда вместе с призраком Рики.

Тело заклинательницы лежало, растекаясь по собственным костям — вощёный скелет в кожаной куртке чармодела. Безумный призрак запульсировал в тёплых янтарных лучах Извечной Звезды, а потом вспорхнул и исчез, как рваный лоскут в порыве ветра.

Тиви бросилась к первому вагону цепи и собственными руками сорвала ржавую рукоять. Руками она ощутила, что Дрив жив. И всё же она была готова к тому, что увидит его труп.

Она отодвинула дверь, и герцог вышел на свет. Бульдог подхватил его, не дав упасть.

Ошеломлённый внезапным освобождением от вечной агонии, Дрив воспарил разумом вдоль пространства, свободный от времени. Он парил за пределами вращающегося света горизонта.

Ночь накрывала континентальный Ирт, и он летел дальше, к океанскому краю планеты. Море полировало сапфиры под Извечной Звездой — и тёмно-синие грани зеленели до изумрудов там, где вода вдруг мелела.